Вторая жизнь Уве

Подойдя к углу стоянки, Парване с дочкой увидели Уве: приунывший, стоял он перед запертым гаражом, сунув руки в карманы. У его ног с виноватым видом сидел кошак.

— Что делаешь? — спросила Парване.

— Да так, ничего, — ответил Уве. Сам опустил глаза в асфальт. Кошак — тоже.

Из гаража раздался стук.

— Что это? — Парване недоуменно посмотрела на гараж.

Судя по его виду, Уве как раз обнаружил какой-то особенный узор на асфальте у себя под ногами. Кот же будто задумался, не свистнуть ли в два пальца, прежде чем дать стрекача.

Из гаража снова стук.

— Эй, — зычно крикнула Парване гаражу.

— Эй? — отозвались гаражные ворота.

У Парване округлились глаза.

— Господи боже… ты что, кого-то закрыл в ГАРАЖЕ, Уве? — взревела она, хватая Уве за плечо.

Уве не ответил. Парване дернула его, как пальму, с которой надо стрясти кокосы.

— УВЕ!

— Ну, хорошо, хорошо. Но, блин, я же не нарочно, в конце концов, — смущенно забормотал Уве, высвободив плечо.

Парване только головой покачала:

— Не нарочно.

— Да, не нарочно, — отрезал Уве, давая понять, что обсуждение закрыто.

Однако Парване явно ждала дальнейших объяснений, тогда Уве, почесав макушку, вздохнул:

— Она. Это. Из этих. Журналистка. Да я вообще не думал ее запирать, ёшкин кот. Сами с кошаком думали закрыться. А она за нами да за нами. Ну и. Ну вот как-то так само собой и вышло.

Парване начала массировать виски:

— Ох, мочи моей нет…

— Ая-я-я-я-я-яй, — погрозила Уве пальчиком младшенькая.

— Эй, кто-нибудь, — прогремели гаражные ворота.

— Тут нет никого, — фыркнул Уве.

— Но я же слышу, что есть, — возразили ворота.

Уве тяжко вздохнул и беспомощно глянул на Парване. Будто разводя руками: «Нет, ты погляди, что за петрушка — уже ворота научились разговаривать!» Парване, нетерпеливо отмахнувшись от него, подскочила, наклонилась и осторожно постучалась в ворота. Словно собралась перестукиваться азбукой Морзе. Но вместо этого, кашлянув, спросила:

— А зачем вам говорить с Уве? — используя более привычные средства коммуникации.

— Затем, что он настоящий герой!

— Он… кто?

— Ах да, простите. Короче: меня зовут Лена. Я из местной газеты. Хочу взять интер…

Парване в ужасе уставилась на Уве:

— Ты герой?

— Да ерунда какая-то! — отнекивается Уве.

— Он спас мужчину, который упал на рельсы, — восклицают ворота.

— А вы не ошиблись, часом? Может, это был другой Уве? — уточняет Парване.

Уве обижается.

— Интересное дело. Что ж, получается, героем может быть кто угодно, только не я? — ворчит он.

Парване испытующе сощурилась. Дочка тем временем принялась гоняться за огрызком кошачьего хвоста с воплями: «Кыся! Кыся!» Кыся, не особо польщенная таким вниманием, попыталась спрятаться между ног Уве.

— Выкладывай, как было дело, Уве! — вкрадчиво проговорила Парване, отойдя на пару шагов от ворот.

Под ногами у Уве трехлетка охотилась на кота. Сам он не знал, куда девать руки.

— Да ну, упал один ротозей на рельсы, ну, вытянул его, было б о чем говорить, — промямлил он.

Парване с трудом удержалась от смеха.

— И ничего смешного, — скуксился Уве.

— Прости, — извинилась Парване.

Ворота провыли что-то вроде: «Эй! Вы еще тут?»

— Нет! — рявкнул на них Уве.

— Ну с чего вы так разозлились? — поинтересовались ворота.

Уве уже начал сомневаться. Наклонился к Парване:

— Слушай… Как бы нам… как бы мне ее спровадить? — сказал он и выразительно посмотрел на нее: не знай Парване соседа, она приняла бы этот взгляд за выражение мольбы. — Не хочу оставлять «сааб» наедине с этой! — прошептал он серьезно.

Парване кивнула, показывая, мол, да, беда. Уве, чтобы не выпустить из-под контроля ситуацию вокруг своих башмаков, утомленно выставил кулак между трехлеткой и кошаком: баста, перемирие! Девочка потянулась обнять кота. Кот вел себя как свидетель, явившийся в полицейский участок на опознание опасной преступницы. Уве подхватил преступницу на руки, та прыснула со смеху.

— А вы-то чего сюда шли? — строго спросил Уве Парване, протягивая ей дрыгающуюся хохотушку, точно мешок с картошкой.

— Да на автобус собрались, в больницу, Патрика и Йимми выписывать, — ответила соседка.

И заметила, как при слове «автобус» у Уве беспокойно заходили желваки.

— Мы… — продолжила было Парване, но вдруг задумалась.

Глянула на ворота. На Уве.

— Говорите громче! Ничего не слышно! — прогремели ворота.

Уве поспешно отступил от них еще на два шага. Парване хитро улыбнулась. Словно только что решила кроссворд.

— Значит, так, Уве! Давай вот что: ты подбросишь нас до больницы, а я помогу тебе избавиться от журналистки. Идет?

Уве встрепенулся. Энтузиазма ни малейшего. Еще не хватало: он совсем не собирался снова тащиться в эту больницу. Парване развела руками.

— Ну, в таком случае я могу рассказать журналистке МОИ истории про тебя, Уве, — пригрозила она и повела бровью.

— Истории? Что за истории? — закричали ворота и бешено застучали.

Уве недовольно скривился.

— Это же шантаж! — сказал он Парване.

Парване довольно кивнула.