Вторая жизнь фельдмаршала Паулюса

— Какое влияние, на ваш взгляд, может оказать Сталинградская битва на весь ход войны?

Пленный фельдмаршал ответил, что давно не имел оперативных сводок с других участков фронта и поэтому не может судить о положении в целом. Тогда Н. Н. Воронов приказал показать Паулюсу карту обстановки на всех фронтах на 2 февраля 1943 года. Фельдмаршал рассматривал ее недоверчиво и иронически улыбался, давая понять, что не верит карте. Ему объяснили, что карта эта не изготовлена специально для Паулюса, а ведется для ориентировки представителей Ставки Верховного Главнокомандования.

— Ну, и как вы считаете? — спросил его после этого Н. Н. Воронов.

— Знаете, — сказал Паулюс, — солдатское счастье изменчиво…

После нескольких вопросов, касающихся значения Сталинградской битвы, Паулюс признал, что операцию Красной Армии по окружению и уничтожению его армии можно отнести к разряду классических операций.

— Но и мою оборону в окружении, длившуюся столь долгое время и в таких неблагоприятных условиях — при недостатке боеприпасов, топлива, продовольствия и зимнего обмундирования, — тоже можно отнести к разряду классических операций, — добавил он.

Это заявление встретило сдержанные усмешки советских военачальников.

Затем пленный фельдмаршал заявил, что неудовлетворительное снабжение его армии объясняется в числе других причин также и тем, что некоторые «дилетанты» из окружения Гитлера заверили последнего, что авиация поможет армии через воздушный мост. Паулюс не назвал фамилий этих дилетантов. Но всем было ясно, что он прежде всего имеет в виду «наци № 2», шефа фашистских люфтваффе Геринга.

…Допрос окончен. Паулюс встал, вытянулся, отдал честь советским генералам и, повернувшись к двери, вышел. Надев свою тяжелую шинель, он собирался уже было выйти к машине, но внезапно обратился к полковнику Якимовичу:

— Господин полковник, не мог бы я пройти пешком до моего дома?

Якимович ответил, что на улице очень холодно и что лучше бы поехать на машине. На лице Паулюса было написано явное желание настаивать на своей просьбе.

— Ну что ж, — сказал Якимович, — если вам угодно…

«Мы вышли на улицу и молча двинулись по дороге втроем, — вспоминает Л. А. Безыменский. — Где-то сзади шли конвоиры. Была морозная, звездная ночь, совершенно тихая и спокойная. Снег скрипел под сапогами. И вдруг Паулюс, повернувшись в мою сторону, сказал:

— Вы знаете, я много месяцев не видел звездного неба.

И, не дождавшись ответной реплики, а может быть, и не желая вступать в беседу, сам сказал:

— Да, с того времени, как мы уехали из Голубинской.

— Да, — сказал я, — ведь в Голубинской был ваш штаб.

Паулюс молча кивнул головой. Минут через пять мы подошли к его домику»[80].

«Центральный котел» — значительная часть сталинградской группировки вермахта, которой командовал генерал Гейтц. Этот котел был отсечен советскими войсками от штаба Паулюса и капитулировал 31 января. Еще двое суток сопротивлялись остатки 6-й армии на севере. Несмотря на настойчивые требования генералов Латтмана и фон Ленски, командовавший этими войсками генерал Штрекер не соглашался отдать приказ о капитуляции. Тогда войска советских 62, 65 и 66-й армий принудили врага сложить оружие. 2 февраля северная группировка 6-й армии капитулировала. Боевые действия в районе Сталинграда и в самом городе прекратились.

В ставке Гитлера, в Берлине, во всем рейхе царили растерянность, уныние и паника. Ведь еще совсем недавно население Германии уверяли, что Сталинград, собственно говоря, уже взят, а закрепление победы — вопрос дней.

А за день до полного разгрома своих войск па Волге — 30 января 1943 года Гитлер по радио говорил:

«…Я шел туда (в Сталинград) потому, что это весьма важный пункт. Через него осуществлялись перевозки тридцати миллионов тонн грузов, из которых почти девять миллионов тонн нефти. Туда стекалась с Украины и Кубани пшеница для отправки на север. Туда доставлялась марганцевая руда. Там был гигантский перевалочный центр. Именно его я хотел взять и — вы знаете, нам много не надо — мы его взяли! Остались незанятыми только несколько совсем незначительных точек. Некоторые спрашивают: а почему же вы не берете их побыстрее? Потому что я не хочу там второго Вердена. Я добьюсь этого с помощью небольших ударных групп!»

Когда Гитлеру доложили о пленении Паулюса, его гневу не было предела. Но гнев гневом, а надо было сообщить эту трагическую весть стране. И сообщить после того, как сам фюрер только что заверил: Сталинград взят…

Орган нацистской партии газета «Фёлькишер беобахтер» о событиях в Сталинграде известила 31 января весьма двусмысленно: «Скоро в этом футболе все станет ясно». Геринг выступил в министерстве авиации с оптимистической речью. Шеф люфтваффе назвал сражение на берегах Волги «величайшей героической битвой нашей истории».