Вторая жизнь Эми Арчер

Всю ночь я сижу за компьютером. Жду. В сотый раз пытаюсь отправлять сообщения, но все мои «Где ты?» и «Куда ты пропала?» звучат насмешливым эхом моего крика в парке в ночь исчезновения дочки. Зов вдогонку пропавшей девочке, что растворилась в небесном эфире.

На следующий день – тоже ничего, и на следующий, и после. Я снова в начале – вишу, как рыба, зацепившаяся за крючок. Жду. Жду с нетерпением. Я должна узнать правду.

На четвертый день в дверь звонят. Я вылетаю в прихожую.

Открываю дверь.

– Все в порядке? – спрашивает Джилл.

Совсем забыла! Я же собиралась поехать с ней собирать пожертвования для благотворительной распродажи!

– Ах да, здравствуй. – Я разочарована тем, что это не Эсме и не Либби. – Сейчас. Входи.

Она заходит со мной в гостиную.

– Ничего больше не слышно от этих двух шутниц? – спрашивает она и быстро оглядывается по сторонам, словно желая удостовериться.

– Нет, – отвечаю я, не глядя подруге в глаза. – Ни слова.

– Вот и хорошо. С чепухой покончено. – Джилл кивает, ожидая моего согласия.

Я слабо улыбаюсь:

– Ты меня извини за… ну, понимаешь.

– Все уже забыто, Бет… О господи! – восклицает Джилл, указывая пальцем на компьютер. – Вы только поглядите!

– Да. – Я рада сменить тему; мои мышцы расслабляются. – Новая игрушка. Куда быстрее старого.

– Это хорошо. – Джилл подходит к компьютеру ближе, чтобы лучше разглядеть. – Значит, теперь ты сможешь напечатать объявления о распродаже в рекордные сроки.

– Да.

– А не могла бы ты сделать это сейчас? – Она с надеждой приподнимает брови. – Я бы завезла в библиотеку и сделала копии, когда закончим собирать пожертвования.

Подруга говорит это своим особым «распродажным» тоном – в нем слышится что-то от строгого завуча и что-то от не терпящего возражений командира скаутского отряда. Сажусь набирать объявление. Она охает и ахает за спиной.

– Ты у нас мастер дизайна, а я – королева благотворительных распродаж. Давай-ка попробуем поставить точку после слова «церковь».

Как обычно, объявление получается почти неотличимым от предыдущего, не считая даты. Джилл стоит у принтера. Я беру ключи от машины и накидываю пальто.

– Поторопись, – подгоняет она. – Мы опаздываем. Пусть мы всего лишь добровольцы, но это не оправдание для непрофессионализма.

В машине она все время твердит, чтобы я следила за дорогой, и поднимает крик, если пропускаю поворот. Когда мы выходим, она напоминает, чтобы я не забыла ключи внутри, и советует быть поаккуратнее с коробками и посудой.

Мы сваливаем громоздкие мешки и коробки в дальнем углу церкви. Я сую руку в черный пластиковый мешок и начинаю разбирать одежду. Изнутри тянет застарелым потом, сыростью и пылью – «Eau de Jumble»[9], как говорит Джилл. Пора бы привыкнуть после стольких распродаж, но тошнота опять подступает к горлу.

Я достаю пальто с меховым воротником, отцепляю от него топ в блестках, складываю то и другое вдвое и бросаю на стол с женской одеждой.

– Быстро ты с этим разбираешься, не хуже самих покупателей. – Джилл открывает еще один черный пластиковый мешок, откуда тоже отвратительно воняет.

– Не хочу весь день здесь торчать, – отвечаю я. – Мне надо домой. Куча бумажной работы.

Это даже не совсем ложь, но я на всякий случай прячусь за длинной занавеской в цветочек.

Закончив, мы отходим подальше и разглядываем вешалки с одеждой и столы, заваленные убогими безделушками. Руки у меня стали грязные и шершавые, свитер пропитался «Eau de Jumble».

Предлагаю Джилл чашку чая, она соглашается. Иду в маленькую кухню при церкви. На руки льется чуть теплая влага из электронагревателя. Жидкое мыло так сильно разбавлено водой, что почти не пенится.

Слышу, как звонит мой телефон, – и бросаюсь к нему, вытирая на бегу руки об юбку. Джилл стоит, склонившись над столом, и смотрит на трубку. Поднимает на меня взгляд: в глазах, все еще прищуренных от усилия разглядеть надпись на экране, читаются любопытство, гнев, разочарование.

– Ты же сказала, что с ними покончено, – шипит она.

– С кем?

Джилл машет рукой в сторону телефона.

– На экране только что высветилось имя Либби! – ярится она. – Я не подглядывала, просто любопытно стало, что это у тебя за новая штуковина. Знай я, как тут отвечать на звонок, все бы ей высказала!

Телефон пикает – пришло голосовое сообщение. Я протискиваюсь мимо Джилл и хватаю его со стола.

– Ты невозможная дура, Бет, – говорит Джилл. – Сама себе злейший враг.

Она быстро уходит на кухню, что-то бормоча себе под нос, и ее шаги эхом разносятся по церкви.

Сообщение оставила Либби. Голос усталый. Подавленный. Злой.

– Надеюсь, вы довольны, Бет. Благодаря вам у Эсме случился припадок, каких еще не было. Она несколько дней в себя приходила. Это вы уговорили ее общаться за моей спиной, письма писать по электронной почте и все прочее. О чем вы думали? Раньше она мне никогда не врала. Мало вам, что дочь и так стала мне чужой из-за всего этого? Не лезьте в нашу жизнь, Бет. Это нечестно по отношению к ней и ко мне.

Я слышу Джилл в кухне, понимаю, что и она меня слышит, но мне нужно перезвонить Либби немедленно. Не ожидаю, что она возьмет трубку, но она берет.