Вторая жизнь

Первое и последнее слово здесь оставалось за женщинами. Они же и зарабатывали, кормили семью, рожали и воспитывали детей, тягали сумки с продуктами по лестницам без лифтов и делали ремонт по собственному вкусу и собственными силами. У Светки на кухне часть потолка была облицована пенопластовой плиткой, а часть, вокруг люстры, осталась голой – то ли материала не хватило, то ли рисунок не сошелся. Светка, заметив Лизин взгляд, охотно пояснила:

– Да я с краев начала клеить, а как до середины добралась, то руки не дошли – обрезать, подрезать, подравнивать. В ванной тоже начала и плюнула – от потолка до середины хватило, а на бортик нет. Надо бы дозаказать, доделать, летом, может, соберусь. Обоями водостойкими борта обклеила, нормально, мыться можно.

Мужчины не работали или делали вид, что работают. Они были домохозяевами и в любой момент могли потерять право на свой теплый диван. Такая ситуация вроде бы всех устраивала. Больше всего на свете эти сильные женщины мечтали не работать, но у кого-то была недостроена дача, у кого-то были дети, пусть уже и выросшие. Они, уже ставшие свекровями и тещами, считали своим долгом помогать детям, тянуть их, отдавать им всю зарплату. Даже если великовозрастные дочери сходили уже не единожды замуж, даже если сыновья бурно отметили тридцатилетний юбилей, их матери продолжали пихать им в карманы «денежку» и из последних сил тянуть жилы. Валентине Даниловне все завидовали – сын ей перечисляет на карточку раз в месяц. Вот оно счастье. Не надо убиваться. Но Валентина Даниловна все равно убивалась – устраивала фестивали, смотры самодеятельности, детские утренники и конкурсы талантов городского значения. Она ходила на работу к девяти и высиживала до шести. Каждый день.

– Да Ромка мне давно говорит, чтобы я на полставки ушла. Но я не могу. Привыкла. А если у него проблемы какие начнутся? К кому он кинется? К матери. Пусть хоть обо мне не волнуется. Я себе на хлеб заработаю. Вот он мне денежку пришлет, я ее отложу, а весной семена куплю. Хорошие куплю, самые дорогие. Георгины посажу, редисочку, морковку, зеленушечку, помидорок. А осенью банки закрою, – ворковала Валентина Даниловна соседке Светке – та руководила укладкой плитки и кормила не только молодого мужа, но и «отвечала» за двоих внуков от сына. А сейчас еще дочка должна родить… Светка надевала красный балахон и в шесть утра была на стройплощадке, где орала до хрипа, ковырялась в бумагах, выгадывая, что можно списать, что отхватить и положить себе в карман. Не потому что жадная, а потому что дети и внуки, и всех надо кормить, всем помогать. Не для себя же берет, а на детей. А то, что на детей, – кражей не считается. Валентина Даниловна, работая в администрации города, прекрасно знала о списаниях, но закрывала на это глаза. Со Светкой они давно соседки, еще со старого дома. И когда Валя дом подожгла, Светка первая горланить начала про проводку, про несчастный случай, про то, что, слава богу, дети не сгорели. А потом еще вопила у следователя да во всех инстанциях, чтоб им жилье побыстрее дали. Они тогда хорошо вместе сработали – Валя руками, а Светка языком. Квартиры получили. Светка аж двухкомнатную выбила, у нее-то двое детей было, да еще разнополые, которым положено в разных комнатах жить. И что? После этого Валентина Даниловна будет у Светки плитку считать?

Лиза шла по улице – Валентина Даниловна заботливо придерживала ее под локоть. Они дошли до церкви. Свекровь остановилась, замерла и начала часто креститься.

– Вот, смотри, какой у нас храм! – воскликнула она, будто лично возвела эту церковь. Народу было много. Валентина Даниловна проворно и бесцеремонно растолкала людей и, продвинувшись внутрь, потащила Лизу за собой. У входа стояла женщина, еще достаточно молодая, лет пятидесяти, ну точно не старица, и вещала громким голосом. Смысл проповеди, если это выступление можно было считать проповедью, сводился к тому, что жителям города очень повезло. Гастролирующая паломница говорила, что в Писании сказано: «Когда люди начнут убивать друг друга в церквях, идите в этот город. Здесь вы обретете спасение». Сделав глубокий вдох и закатив глаза, она сообщила про неминуемый конец света, апокалипсис, и призывала жертвовать – она знает, как надо помолиться, чтобы город остался закрытым для дьявола, и чтобы души жителей, а также тех, кто придет сюда в поисках Бога, сохранил Господь. Жители активно жертвовали.

– А нам чужих здесь не надо! – закричала женщина, стоявшая в первых рядах. – Нам самим места мало, никого сюда не пустим! Разврат принесут и болезни, правильно я говорю?

– Правильно, – загудела толпа, и Валентина Даниловна активно поддакивала общему хору.

– Пусть у себя ищут спасение, а нам всякие другие не нужны! – продолжала кричать женщина.

– Жертвуйте. Ваши молитвы не останутся без ответа. Господь вас услышит, – обещала паломница.