Вторая попытка

Может, это и хорошо, подумал бы он в другое время. Машина либо работает, либо ломается от излишней нагрузки, а человеческое тело отказывает постепенно. Ему кажется, что уже невмоготу, а на самом деле его еще можно понукать и понукать. Будет толк.

Так, понукая себя, он добрался до реактора и, против ожидания, сразу запустил его от резервной батареи. Запуская одну за другой системы жизнеобеспечения, он уже не удивлялся тому, что они оказались работоспособными, а попросту задыхался. Но включившийся индикатор сразу показал вполне приемлемое содержание кислорода в воздухе, и человек, торопясь, отстегнул гермошлем. В течение нескольких секунд он жадно дышал с выпученными глазами, после чего коротко рассмеялся: оказывается, расстаться с прозрачным шаром на голове можно было и раньше, не мучая себя. Правда, тогда тот, кто пытался свернуть ему шею, наверняка преуспел бы в задуманном...

Ровный матовый свет, заливший зал, не позволил бы укрыться никакому маньяку. На всякий случай человек побродил среди оборудования, исследуя каждый закуток. Пусто, как и ожидалось. Но кто-то ведь напал сзади, схватил и попытался убить. Спятивший человек? Животное? Механизм? Может, дух?.. В потусторонние силы человек не верил. К тому же, согласно мифам, духи бесплотны и голов людям не откручивают.

Следующие двадцать часов он потратил на отдых и поиски всего, что поможет выжить, если помощь придет не скоро. Отдых был коротким, а поиски принесли результаты. В покинутой колонии нашлись солидные запасы воздуха, воды и консервированной пищи. Мощности реактора хватило на прогрев всех ярусов и аварийное освещение. Система регенерации воздуха и воды нуждалась в отладке, но с этим можно было не торопиться. Яснее ясного: во время Освободительной войны эта колония, не в пример многим другим, была эвакуирована сравнительно организованно — наверное, находилась вдали от направления главных ударов флотов Лиги. Конечно, силы вторжения все равно долбанули по астероиду, как же без этого, но долбанули лишь легким тактическим оружием, и пострадали лишь наружные постройки.

Оружия не нашлось. Покинув скафандр, вооружившись железным прутом, человек искал того, кто напал на него, и не находил. Попадались следы недавней деятельности, но чьи — неясно. Да и что означает «недавно» для места, покинутого людьми столетие назад? Десять лет для такого места — это в общем-то недавно.

Кого-нибудь другого пугали бы бесконечные полутемные коридоры, неврастеник с чрезмерно развитым воображением беспрестанно оглядывался бы, шарахаясь от собственной тени. Человек лишь напряг зрение, обоняние и слух. Он нашел временный дом и собирался прожить в нем столько времени, сколько необходимо. Прут в руке придавал уверенности.

Найти того, кто напал, и разобраться с ним — вот чего хотелось в первую очередь. А кто он? Может, сто лет назад нескольких человек забыли при эвакуации и теперь тут бродят их одичавшие потомки? Чепуха: дикари оставили бы следы разгрома и на складе, и вообще везде. Вариант второй, чуточку более реальный: какой-то бедолага посетил астероид несколько лет назад, застрял тут и до сих пор слоняется по коридорам, ополоумев от одиночества. Однако же следов его деятельности и в этом случае маловато. А главное, как он обходился без света и тепла при заглушенном реакторе? Грыз твердые, как базальт, пищевые брикеты? Отрастил себе меховую шубу, а заодно обзавелся хоботом со встроенным подогревом, чтобы не отморозить легкие? Невозможное — невозможно.

Но что было, то было. Не почудилось же! И человек не переставал напрягать органы чувств. Прут он тоже не бросил — напротив, время от времени перехватывал его поудобнее.

Три часа спустя он вернулся в машинный зал утомленным и сильно недовольным. Он никого не нашел, хотя несколько раз ему мерещились какие-то тени, исчезающие раньше, чем удавалось их рассмотреть, а главное, не покидало ощущение: все это время кто-то наблюдал за ним. Чертова психика! Как ни дави в себе атавистические страхи на пустом месте, они все равно так и лезут. Не хватало еще принять ошибочное решение, руководствуясь страхами! Для чего нужен мозг? Большинству людей — для более или менее логичного обоснования эмоций, проистекающих от всяких идиотских гормонов, а уж никак не от рассудка. Большинство не осознает своего неразумия и не тщится осознать, а потому даже не стыдится. Человек не причислял себя к большинству. Он — не они. Лишь долг службы может выбить из головы дурь, а он все еще на службе. Придет ли спасение, нет ли — неизвестно, но долг велит повысить его вероятность. И первое, что надо сделать, — выйти наружу и исправить антенну радиомаячка.