Вступление (ЛП)

Гретхен прыгает вокруг мата, и Лексис следует за ней. Я перевожу взгляд с Гретхен на

Лексис и обратно. Время решает всё, и один из них должен начать. Мои ладони чешутся от страха

и нервов. Лексис делает выпад вперёд, отталкивает Гретхен назад и ударяет в лицо.

Кровь струится из носа Гретхен.

Я делаю необдуманный шаг вперёд, когда Джексон хватает меня за руку. Я пристально

смотрю на него, он прав. Я не могу вмешаться. Вмешательство не покажет меня с сильной

стороны; с моей стороны это эгоистично и даже безрассудно. Кроме того, Гретхен может с этим

справиться. Она…

Ещё удар и ещё. Её тело падает назад. Её голова откидывается в сторону. Я резко всасываю

воздух, мои руки дрожат от напряжения. Я качаюсь вперёд, назад и снова вперёд. Ладонь

Джексона всё ещё на моей руке. Гретхен вскидывает руки, сигнализируя, что она побеждена.

Тренер требует бороться. Предполагается, что победитель должен сойти с мата.

Вместо этого Лексис снова наносит удар, и Гретхен падает на мат, задыхаясь. С меня хватит.

Я высвобождаю свою руку из захвата Джексона и бросаюсь в сторону Лексис. Она

откатывается, и я подпрыгиваю, готовясь ударить её в лицо, когда кто-то тянет меня назад.

— Эй! — кричу я и сильно ударяю человека, сдерживающего меня.

Джексон усаживает меня на мат, словно я ребёнок, бьющийся в истерике. Он ничего не

говорит, никто не говорит. Я знаю, что я сделала. Все Оперативники гордые, и я только что

рискнула гордостью Гретхен.

Тренер не кричит на меня. Вместо этого он подходит к Гретхен, утопающей в крови.

— Она нуждается в медицинской помощи, — говорит он, не обращаясь ни к кому

конкретно.

— Я пойду, — я предлагаю, хотя он может вызвать сюда доктора Тэвиса, лишь нажатием

кнопки. Тренер кивает, и я направляюсь в сторону медкабинета, который находится в

непосредственной близости от главных дверей зала. Я не замечаю, что Джексон следует за мной,

пока не тянусь к своей ключ-карте и чувствую, как его рука сталкивается с моей. У меня

покалывает кожу. Он проводит своей картой по двери и ждёт, пока я войду внутрь.

Мы идём по короткому коридору в тишине, воздух наполнен нашими невысказанными

мыслями. Для меня это прекрасная возможность, чтобы допросить его, но из-за боли Гретхен я не

могу допросить его так, как хотела бы. Что-то мне подсказывает, что он это знает. В итоге, в конце

коридора мы доходим до медицинского центра, облегчение проходит через меня, разрушая

напряжение.

— Пожалуйста, нам нужен заживляющий гель, — говорю я доктору Трэвису, сидящему за

маленькой конторкой.

Он хмурит свои седые брови.

— Ещё одна боевая травма? — спрашивает он, явно уставший от нашего постоянного

лечения.

— Да, но ничего серьёзного, просто рана.

Доктор Трэвис кивает, вынимает крошечную баночку и кладёт её в охлаждающий мешок.

Он настолько холодный, что моя кожа горит, но я отгоняю дрожь. Я хватаю мешок и возвращаюсь

к двери. Джексон следует за мной.

Я уже собираюсь повернуться и задать самый важный вопрос, крутящийся в моей голове:

почему ты здесь? Когда он говорит:

— Ты поступила правильно, хорошо, что вмешалась.

Я останавливаюсь.

— Что?

В холле больше никого нет. Никто не задаётся вопросом, почему мы разговариваем. Никто

не видит этот момент слабости Джексона, мальчика характеризующего себя таинственным и

отчуждённым. Я поворачиваюсь к нему лицом, слова вылетают, прежде чем я могу остановить их.

— Нет. То, что я сделала, не делает мне чести. Нет…

— Гордость? — он посылает мне фальшивую усмешку. — Ты говоришь о том, что

заставляет тебя гордиться, не кого-то, и безусловно, нет правил касательно наблюдения за тем, как

твоих друзей бьют. В этом нет гордости. Ты была права, что вмешалась. Я так считаю.

Я опешила, чувствуя себя всё более и более неловко, потому что у нас получился такой

разговор, вместо того, который нам нужен. Я смотрю в его глаза. В них странная смесь синего и

зелёного, словно Бог не мог решить, какого цвета их сделать.

— И ты ещё говоришь о чести.

Он сокращает между нами дистанцию и шепчет:

— Сегодня ночью я объясню. Только пожалуйста, не прямо сейчас, поверь мне.

Я изучаю его лицо, на котором не видно и следа от нашего боя, в то время, как отекла моя

нижняя губа. Я училась никому не доверять, особенно Древнему. Тем не менее, у меня нет выбора.

Мне нужны ответы… по крайней мере это то, что я себе говорю.

— Только один вопрос.

Он ждёт.

— Почему ты не рассказал мне?

Он делает паузу, позволяя его глазам встретиться с моими, и легко улыбается.

— Кто сказал, что я этого не сделал?

Я резко всасываю воздух, и он смеётся, прежде чем повернуться, чтобы уйти.

Я хочу кричать, чтобы он объяснил, но всё больше и больше студентов просачивается в

коридор. У меня нет выбора. Я должна ждать до ночи.

Когда я возвращаюсь в зал, все, кроме сидящей Гретхен, уже разбежались на следующую