Встревоженные тугаи

В содержание ее он настолько углубился, что даже заметил явное противоречие. С одной стороны, она предписывала усилить работу с добровольными помощниками пограничников, с другой – наладить более жесткий контроль за чабанами и особенно за охотниками. А именно они и есть самые активные помощники.

В канцелярию вошел старшина заставы прапорщик Голубин. Ладный мужчина, о которых говорят: в расцвете сил. На этой заставе он начинал службу рядовым. Прежние начальники застав ценили его опыт, его отличное знание участка, советовались с ним по всем вопросам, молодой же старлей – сам с усам. Тыкается, как теленок мордой в брюхо, с трудом отыскивая соски, но держится гоголем, словно зубр с великим жизненным и пограничным опытом. Вот и теперь не позвал, хотя шифровальщик сказал прапорщику, что получена серьезная ориентировка.

Что ж? Если гора не идет к Магомету, ему самому нужно сделать первый шаг. Охрана границы – дело государственное, и тут не место амбициям.

– Здравия желаю. Что, Валентин Владимирович, голову повесил? Тяжелы думки?

Приучил Голубин старшего лейтенанта, хотя и с великим трудом, к обращению по имени-отчеству. Постепенно и тот начал именовать Голубина не товарищ прапорщик, а Иван Демьянович. Сближает такое обращение, делает отношения более доверительными.

Впрочем, до полной доверительности еще далеко. Вот и сейчас наверняка не поделится своими думами. Даже не даст шифровку почитать. Перескажет кратко содержание и ни совета не попросит, ни планами не поделится.

Вопреки, однако, ожиданию, начальник заставы подал шифровку прапорщику Голубину:

– Познакомься, Иван Демьянович. Потом обсудим.

Начав читать, прапорщик даже присвистнул. Когда же закончил, молвил озабоченно:

– Придется затылок почесать.

– Но на нашем участке переправка крупных партий наркотиков совершенно невозможна.

– Ничего невозможного нет. Думаешь, случайно в докладе пограннарядов определено: признаков нарушения границы не обнаружено? Признаков не обнаружено, а стопроцентной уверенности, что нарушения не случилось, нет. Да и быть такой уверенности не может. А вот признаки… Для того мы с вами здесь, чтобы уметь расшифровать признаки и быть максимально уверенными в ненарушимости священного рубежа.

– Я с полной уверенностью говорю: не может быть.

– Положим, ты прав. Но давай все же вдвоем протопаем от стыка до стыка. Еще и к чабанам заглянем.

– Можно, конечно. Для перестраховки. Как говорится, лучше перебдеть.

На следующее утро, едва лишь начал алеть восток, начальник заставы и старшина вышли на правый фланг. Начали с того самого места, где река круто сворачивала на юг, в сопредельную сторону, и откуда начинался проволочный забор.

Контрольно-следовую полосу, которая, не прерываясь, тянулась дальше по сухопутному участку, пересекать не стали. Для чего? И так хорошо видно, как тугие струи, ударяясь об ошлифованный веками черный камень, вспениваются, кружат в водовороте, затем, немного успокаиваясь, продолжают нескончаемый бег уже по чужой земле: в недавнем прошлом считавшейся братской, теперь же непонятно какой. Во всяком случае, иной какой-то.

– Ну какая тут может быть опасность? – пожал плечами старший лейтенант Кахоянов. – От вышки – рукой подать. Без оптики, как на ладони. Одно добавить можно: в темное время суток за этим отрезком границы вести наблюдение с прибором ночного видения.

– Вполне подходящее решение. Будем считать, что большего здесь ничего не нужно, – согласился прапорщик Голубин. – Действительно, участок можно взять на круглосуточное наблюдение.

– Да и до заставы всего верста. Кто рискнет?

– Ну, это как раз не аргумент. Под носом у заставы проходят. Сколько таких случаев граница знает.

– Приводили их нам в училище. Может, и впрямь усилим участок: попросим в Управлении проволоки и пропитанные опоры, продлим же ограждение своими силами, чтоб до самой до лесной просеки. Осилим? Как думаешь, Иван Демьянович?

– Осилим. Я самолично возглавлю работы.

Дальше, до самого стыка шли молча, внимательно проверяя следовую полосу и прикидывая, нужно ли что-то здесь менять, а что усиливать; и уже на стыке, обменявшись мнениями, решили все оставить как есть, лишь при возможности проверять ночью КСП трижды. Даже если увеличится нагрузка на личный состав. Солдаты поймут.

– Что? Теперь к чабанам? – спросил Кахоянов.

– Не ко всем. Достаточно на Шакирбаевскую кошару заглянуть. По остальным – послезавтра. На машине. Их за день не обойдешь. Да еще учесть нужно: без кумыса нигде не обойдется. Откажись – обид не расхлебать.

– Верно. Завтра – левый фланг, послезавтра – по всем чабанам.

Ущелье встретило их обычной сумеречной тишиной. Узкое, высокостенное, с острыми клыками гранита, где метра три, а где и выше от низа. Оно казалось сказочным. Особое же впечатление оставляли черные вороны, сидевшие нахохлившись на острых зубцах. Они поглядывали на людей со злобным недоверием, а иные даже сердито, с отвратительной хрипотцой, каркали.