Встретимся в раю

– Послушайте, вы не можете просто взять и забрать жизненно важные препараты у человека! Что у вас тут за контора!

– Нет никаких причин…

– Никаких причин что? Возбуждаться? Раздувать? Что, черт возьми, вы хотите сказать? – Я чувствую, как в моем ноющем от боли теле сердце стучит все быстрее и учащается пульс. – Вы не можете забрать мои лекарства, понимаете? Я умру без них.

– Если вы нуждаетесь в лекарствах по рецепту, вам нужно просто пойти к своему терапевту и получить новый рецепт. Но мы не можем впустить в страну зарубежные препараты без действительного рецепта. Это…

– Да черт тебя побери, я не могу пойти к терапевту, дубина ты стоеросовая! Он же не знает, что я пью их!

– Ладно-ладно. – Таможенник поднимает руку, словно чтобы вручную отрегулировать мой настрой. И тут появляется пожилой мужчина в такой же форме с еще более холодной дружелюбной улыбкой. Он что-то шепчет таможеннику, затем становится рядом, положив руку на ремень и направив взгляд на меня.

– Как насчет проследовать за нами? – говорит он. – В более спокойной обстановке мы могли бы…

– Иди к черту, – шиплю я. – Я вижу, кто ты, братишка, ты местный пидор, да? Я отсюда чую вонь дерьма из-под твоих ногтей. Ничего лучше не мог придумать, чтобы залезть мне в жопу? Да знаешь что, катись-ка ты…

Большего сказать я не успеваю. Мужчина и женщина быстро подходят ко мне с обеих сторон. Дружно хватают под руки и ведут по направлению к двери. Боковым зрением я вижу Миллу. Она что-то говорит, кажется, плачет или спрашивает, снова и снова, но я не знаю, что ответить.

Часть IV Те, кто любят

Глава 58

По окончании многоступенчатого таможенного осмотра изнутри и снаружи, я выхожу в зал прилетов в поисках Миллы. Пока я стою там, пищит мобильный – пришло сообщение, не оставляющее никаких сомнений в том, почему мне только что так повезло быть избранным. Сообщение было от моего бывшего начальника в Особом отделе, Гуннара Уре: «Когда закончишь на таможне, сразу же езжай в участок».

– Ах ты мстительный сраный…

– Не кипятись. – Гуннар впускает меня к себе в кабинет на Грёнландслейре, 4. Кивает на стул напротив стола, за который садится и сам. – Можешь постоять, – добавляет он с ухмылкой на тонких губах. – Если попка болит.

– Они забрали мои лекарства.

– Я хорошо тебя знаю, быстро достанешь новые.

– Почему ты не позвонил?

– Я же послал сообщение, разве нет? – Гуннар хлопает ладонью по стопке бумаг на столе. – Роберт Риверхольт. Ты знал, что Камилла, бывшая жена Роберта, следила за ним в один из вечеров за пару недель до его смерти?

– Нет. Но это уже не имеет значения. Мы больше не думаем, что его смерть имеет какое-то отношение к этому делу.

– Уверен?

– Ты о чем?

– Как я и сказал, – торжествующе продолжает Гуннар – он всегда так делает, когда что-то знает, а другие нет. – Роберт был почти у себя дома в квартире, когда заметил ее машину. Машина стояла и работала вхолостую неподалеку. Было темно, водителя он не увидел, но узнал машину. Вдруг водитель дал газу, и машина с бешеной скоростью направилась к Риверхольту, но потом водитель как будто передумал, машина резко остановилась и свернула в переулок.

– Значит, это она убила его, – заключаю я и подхожу к окну. Открываю занавеску и смотрю в окно. Над парком Бутспаркен светит солнце. Зеленые деревья словно хотят обмануть нас, что лето пришло, но стоит выйти на улицу и приблизиться к ним, увидишь, что зеленый цвет – не листва, а лишайник, пожирающий стволы и ветви.

– Он упоминал об этом в разговоре с бывшим коллегой здесь, в участке, и когда его убили, это стало еще одним подтверждением такого хода событий, – говорит Гуннар, когда я поворачиваюсь. – Но, – он плотно сжимает губы, и в его глазах загорается огонек, – никто не рискнул проверить это, просто записали как факт. А я, наоборот, люблю проверять факты, – продолжает Гуннар с торжествующим видом, когда я вновь отворачиваюсь. – И я выяснил, просто-напросто пролистав бумаги по делу и сделав пару звонков, что Камилла Риверхольт не могла быть за рулем машины в тот вечер.

Я смотрю на парк лишайников и здания за ними.

– Она была в больнице, – добавляет Гуннар. – Ей было плохо весь день, мутило, тошнило и было трудно ходить без помощи. Утром она позвонила терапевту и прибыла к нему в 11:30 того же дня, тот направил ее в больницу сдать анализы, и ее оставили там на ночь.

Я крепче сжимаю веревку на занавеске, затягиваю ее словно петлю и отпускаю. Занавеска обрушивается на подоконник и закрывает свет снаружи.

– А ты планируешь рассказать мне, как она так быстро доехала до врача? – наконец поворачиваюсь к нему я.

– Ее отвезли. Врач заявляет, что помнит, как спросил ее, не нужно ли вызвать скорую, но Камилла ответила, мол, приедет с водителем. Далее я переговорил со всеми ее друзьями, никто из них ее не вез. Ее соседка рассказала, что у Камиллы появился друг, забиравший ее почту и возивший ее в последнее время.

– Мужчина или женщина.