Встретимся в полночь

Вместо этого я обхватила чай руками. Переждала пару ударов сердца, а потом спросила:

– Тогда каков твой путь?

Этот вопрос, казалось, что-то перевернул в нем. Уверенная развязность ушла, неуверенная сутулость в плечах осталась.

Глава тридцать вторая Джек

Если бы об этом спросил кто-то другой, я бы выдал заготовленный ответ, хотя внутренне был бы раздражен. Но из уст Лаки этот вопрос звучал иначе. Я хотел ответить ей, пусть даже ответ звучал бы не очень.

Я прокашлялся, чтобы нарушить звенящую тишину.

– Ну. В этом и дело. У меня нет пути, и меня это устраивает.

Она кивнула.

– Ну, мы молоды. Это нормально.

Но я услышал натянутость в ее голосе. Попытку остаться нейтральной. Я знал, что сделала Лаки, чтобы оказаться там, где она есть. В тринадцать она решила, чем хочет заниматься в жизни, и сделала это. Человек вроде меня – без цели и уверенности – для нее был загадкой.

– Я действительно подрабатываю фотографией, – осторожно сказал я, внезапно почувствовав потребность в том, чтобы она знала: я не человек без интересов вообще.

Ее глаза вспыхнули.

– Правда? Значит, ты все же фотограф! А что за фото ты делаешь?

Быстро, Джек. Что-нибудь совершенно не относящееся к СМИ… что-нибудь безопасное…

– Свадьбы.

– О! – воскликнула она. – Должно быть мило. Снова и снова становиться свидетелем любви.

Это был словно удар в грудь. Потому что занимался я прямо противоположным. Я был свидетелем измен. Того, как кого-то помещают в реабилитационный центр. Декадентства и излишеств. Я запечатлевал людей опустившихся, в худшие моменты их жизни.

– Эта работа для денег, – сказал я, пожимая плечами. Притворная беззаботность. Но когда я сказал это, мне пришло в голову, что сегодняшняя история может стать чем-то большим, чем работой для пропитания. Что я должен буду подняться в рядах бульварной фотожурналистики. Еще вчера эта перспектива казалась захватывающей. А теперь? Она казалась скользкой. Я неловко поерзал.

Лаки задумчиво прожевала печенье, а потом сказала:

– Ну, тогда, может быть, с этими свадебными фото ты сможешь составить свое портфолио и подать заявку на какую-нибудь программу для фотографов!

Я прямо видел вертящиеся в ее мозгу шестеренки. Она уже видела для меня некое будущее, позволявшее мне мечтать. Я с трудом сглотнул ком в горле. Никто раньше не испытывал энтузиазма по поводу моего будущего.

– Мои родители на это не пойдут, – сказал я. – Можешь представить корейских родителей, четыре года оплачивающих обучение фотографии?

Растерянность омрачила ее лицо.

– Да, могу?

Точно. Ее родители, вероятно, оплатили ее вход в K-Pop. Это было не дешево – вся эта учеба перед тем, как ты хотя бы попадешь в звукозаписывающую компанию. Преподаватели пения, классы танцев, уроки. Не говоря уже о поездках.

Я вздохнул.

– Ну, у некоторых нет прогрессивно мыслящих родителей-эмигрантов. Мои очень твердо придерживаются принципа: мы много работали над тем, чтобы у тебя было стабильное будущее. Никакой ерунды.

Лаки нахмурилась.

– Но ты не можешь не хотеть стабильности. Кто сказал, что фотография не может обеспечить стабильность? Ты можешь заниматься свадьбами и параллельно – той фотографией, которая тебе нравится.

Я улыбнулся.

– Видела этот заголовок на сайте Onion? «Найди то, что тебе нравится, а потом занимайся этим по ночам и выходным до конца своей жизни»? Вероятно, это моя судьба.

– Ну, это мрачно, – раздраженно сказала она, стряхивая с рук крошки печенья. – Никто не говорит, что легко превратить свою страсть в работу. Ты должен просто поверить в то, что сможешь сделать это.

Было что-то, что беспокоило меня сейчас в этом ободряющем разговоре. Не только легкая иллюзия самодовольства. Но что это значило в ее устах? Если она верила в это, то как оказалась сегодня со мной?

Она чего-то избегала.

Я посмотрел ей в глаза.

– А что, если ты превращаешь страсть в работу, а она прекращает приносить тебе радость? Разве так ты не разрушаешь то, что любишь?

Я задержал дыхание. Я надавил на нее.

Выражение ее лица поменялось. Появилось нечто вроде холодной стены, а плечи – расправились. Аура отчужденности, недосягаемости опустилась как занавес на все ее существо. Это было поразительно. Это была Лаки для СМИ.

– Ну, я не знаю. Эту проблему нужно решить, когда она появится, верно? – голос у нее был спокойным, выражение лица – нейтральным.

И тут что-то, казалось, потерялось. Больше не было ни теплоты, ни радости. Ни веры в меня. Я пожалел о том, что задал ей этот вопрос, и о том, что у меня были личные мотивы сделать это.

Я знал, что это работа, но я не мог потерять ее сейчас. Я должен был спасти ситуацию.

– Хочешь посмотреть фильм?

Глава тридцать третья Лаки

Я видела таких, как Джек, в своем кругу. Людей с целеустремленностью, умом и природными способностями. Но они из страха саботировали себя сами.