Встретимся в полночь

Невероятно сложный. Но я переехала по собственному желанию, в отличие от детей, которых родители вырывали с корнем. Вроде Джека.

– Поначалу было трудно, но… Я была постоянно занята, так что у меня не было времени скучать по дому.

– Насыщенная жизнь церковного хора? – голос его звучал дразняще, и я прокляла себя за то, что придумала эту чушь с церковным хором.

Я издала слабый смех.

– Типа того. Я брала много уроков музыки, танцев и все такое. А потом я присоединилась к хору, и это стало… серьезней. Поглощающей время работой.

– Так ты уже давно поешь? – спросил он, перепрыгивая через неровный участок тротуара, где бетон взломали массивные корни деревьев.

– Целую вечность, – я улыбнулась, вспомнив свои многочисленные домашние видео, на которых я пела ребенком. За обеденным столом, сжимая в ручках белый пластиковый совочек для риса и закрыв глаза, я напевала старые песни Уитни Хьюстон. В ванной, пока моя младшая сестра бездельничала где-то рядом, не обращая внимания на мои выдуманные любовные баллады.

Джек тоже улыбнулся. Как будто подсмотрев мои воспоминания.

– Не хочешь однажды заняться этим, ну, я не знаю, профессионально?

Мы шли по освещенному солнцем пятачку, и от жары мне стало не по себе.

– Эм. Да, может быть, – я взглянула на него. – Это интервью или что?

– Нет, – непринужденно ответил он, отходя в тень. Я последовала за ним. – Мне любопытно, – сказал он.

Тут до меня кое-что дошло.

– Эй, а ты учишься в колледже? Ты сказал, что закончил школу в прошлом году.

Он покачал головой.

– Нет, сейчас у меня стажировка в банке отца. Я взял год перерыва.

– О, круто. Перерыв, да? А в какой колледж ты хочешь?

На этот раз он надолго задумался.

– Еще не знаю.

– Но ты займешься банковским делом? – спросила я.

Он скорчил гримасу.

– Боже, нет. Это лишь для того, чтобы успокоить родителей, пока я раздумываю.

– Ну, а что ты хочешь делать?

Вопрос обеспокоил его, я готова была ручаться. Он скрестил руки, пакет с булочками болтался у бедра.

– Не знаю я, что хочу делать. Я вырос в пригороде, где все шли путем достижений. А теперь, когда я пожил тут? Я больше не чувствую этого давления. Как будто зрение прояснилось. И колледж кажется таким неважным.

Путь достижений. Я знала, о чем он. Мои таланты заметили в детстве, и развивали с раннего возраста, мои родители делали все, что было в их силах, чтобы они расцветали. Но путь этот проложила я. Мои родители были рады помочь, потому что понимали мои стремления и знали, что я не буду счастлива, пока не добьюсь своего.

Так что, предполагалось, что я должна чувствовать благодарность. Благодарность за то, что они поддерживали меня, что меня выбрала моя звукозаписывающая компания, что моя девочковая группа стала популярной, что моя сольная карьера состоялась.

Вместо этого я чувствовала вину. Подняться до благодарности мне сейчас было сложно.

Он продолжил:

– Я не понимаю этого. Мы не можем ничего придумать, кроме колледжа, работы, женитьбы и детей? Это так угнетает.

У меня было ощущение, что Джек не представляет, что на самом деле может угнетать.

– Что в этом угнетающего? Это роскошь – иметь такие возможности, Джек. Вот почему твои родители, мои родители вырвали себя с корнем, чтобы начать новую жизнь.

Он замолчал на минуту.

– Я понимаю. Но, кроме того, я думаю, что идущие вместе с этим вещи делают людей несчастными. Пусть даже комфортный – этот путь убивает изнутри, если говорить обо мне.

Я вспомнила собственный мертвый взгляд на последнем выступлении. Джек казался таким уверенным в себе, в своей жизни. Но эти слова – они демонстрировали ту же тоску, что я испытывала несколько месяцев. Я думала, прошлым вечером я выбралась из номера из-за желания съесть гамбургер. Но если быть честной с собой, причиной была тоска.

И Джек ее тоже чувствовал. Он хотел чего-то большего. Чего-то другого.

– Я знаю, о чем ты, – тихо сказала я, крепко сжимая в кулаке обертку от бао. – Ты не можешь противиться своим желаниям.

Резкий взгляд Джека поразил меня, и я поперхнулась. Сильно.

Джек остановился и постучал меня по спине. Тоже сильно. В стиле корейских мамочек.

– Молока своего хочешь?

Я смущенно кивнула, наблюдая, как Джек ставит пакет на землю и наклоняется, чтобы выудить из него молоко. Присев на корточки, он развернул соломинку и воткнул ее в коробку, а потом передал ее мне.

Он даже согнул соломинку.

– Спасибо, – сказала я, делая большой глоток. Допив молоко, я сжала коробочку в кулаке и издала удовлетворенное: «Ах».

Наблюдая за мной, все так же на корточках, Джек начал смеяться.

– Ты действительно наслаждаешься едой.

– Да.

Он встал.

– Ну, мы почти в парке, можем доесть булочки там.

Я побежала дальше.

– О. Романтика. Пикник в парке.

Он засмеялся и бросился догнать меня.

Глава двадцать вторая Джек

Она была чем-то большим. Большим, чем тоскующая по дому звезда K-Pop.

«Ты не можешь противиться своим желаниям».