— Так я и думал, — с отвращением сказал мистер Браун. — С задирами всегда так — одно хвастовство и никакой твердости характера! Убирайтесь отсюда. И кстати, если я когда-нибудь услышу, что вы опять доставили неприятности ее светлости, я соберу всех браконьеров в пяти графствах и направлю их в ваш чертов Бьюли-Парк, чтобы они выследили вас.
— Послушайте, — взорвался герцог, пятясь к дверям, — мне придется обратиться в магистрат, чтобы там взялись за вас…
— Что здесь такое? — раздался голос Люка, когда он едва не столкнулся с герцогом в дверях. Рядом с ним стоял Куин, и они оба окинули взглядом присутствующих, открытую клетку и окно.
— Не твое дело, Люк, — вяло отозвался мистер Браун. — Просто позволь этому глупцу уйти, пока я не передумал.
Герцог Бофор даже не стал ждать «разрешения», исчез мгновенно, как любая жертва пристального внимания.
Эйта рухнула на диванчик и прикрыла одной рукой морщинистое лицо, а вторая жилистая рука с шишковатыми пальцами беспомощно лежала на коленях.
— Ну-ну, любовь моя, возьми-ка вот. — Мистер Браун предложил ей свой носовой платок и присел на стул рядом.
— Подобное когда-нибудь прекратится в этом доме? — Люк бросил многозначительный взгляд на Грейс, потом направился к стеклянной витрине, в которой стояла большая греческая ваза, и, открыв стекло, извлек из вазы бутылку арманьяка.
— Люк, — фыркнула Эйта, — мне, пожалуйста, бокал побольше. И кстати, не надо обвинять в этом Грейс, она не виновата.
В оглушительной тишине Куин, сдержанно покашливая, наливал арманьяк.
Люк беспокойно ходил по комнате. Потом остановился и повернулся к Грейс. Он смотрел на нее, поглощая содержимое своего бокала.
— Эйта абсолютно права, — сказал он, осушив бокал. — В том, что касается Грейс, винить надо только меня. Я подвел тебя, дорогая. Мне надо было послушаться моей интуиции и убить этого человека, когда у меня был шанс.
— Убить его? — переспросила Эйта. — Ну, это всё-таки немного жестоко. Я думаю, Джон просто выстрелил бы в ногу его светлости в качестве наказания. Хотя…
— Да я сейчас не о том идиоте Бофоре. Я говорю о Раньере, или о де Пейстере, или об Уоллесе. Называйте этого преступника как хотите.
Рука Грейс непроизвольно прижалась к сердцу, когда Люк достал из кармана письмо.
— Грейс, пожалуйста, скажи мне, что это шокирующее письмо, взывающее к моей помощи, хотя теперь уже слишком поздно… Так вот, это письмо от мистера… — Люк посмотрел внизу страницы, — Уильямсона — всего лишь розыгрыш. Боже милостивый, здесь, должно быть, какая-то ошибка. Ты не могла спустить семьдесят пять тысяч фунтов, почти все свое состояние, чтобы спасти от виселицы этого кузнеца-убийцу.
Грейс никогда не видела Люка в таком потрясении. Эйта застонала, и мистер Браун с тревогой в глазах посмотрел в ее сторону.
— Сегодня мы промахнулись, Грейс, — пробормотал Куин. — Если бы мы не поехали сегодня в приют перед поездкой в тюрьму, у нас был бы шанс перехватить тебя у Мэннинга и остановить это безумие. Но ты — часть нашей семьи. Мы защищаем то, что принадлежит нам, и мы возьмем это на себя как…
— Стоп! — настойчиво перебила его Грейс. — Здесь нет смысла спорить. Что сделано, то сделано, и переделать невозможно. Да я и не собиралась поступать иначе. Другими словами, я пришла сюда, чтобы просить вас обоих об услуге. Это будет самая последняя просьба, поскольку я хорошо понимаю, что уже и так безмерно пользовалась вашей добротой, хотя никто из вас ничего мне не должен.
— Дорогая моя, — в голосе Куина чувствовалось искреннее желание угодить ей, — что требуется? Что мы можем сделать для тебя?
— Ты не мог бы на рассвете лично доставить в центральный уголовный суд это письмо? В нем Роуленд Мэннинг официально снимает все обвинения против Майкла. Я попрошу тебя довести это дело до конца для меня, проследить, чтобы его действительно освободили.
— Ну конечно, я сделаю это. Ньюгейтская тюрьма и уголовный суд — места не для леди.
— Дело не в этом. Я приехала туда часа два назад, но охрана сказала, что уже слишком поздно, что все вопросы будут рассматриваться завтра. И потом… Мы с мистером Брауном уезжаем незамедлительно, вот. — Грейс повернулась к своему пожилому другу. — То есть если вы все еще намерены уехать сегодня, сэр.
В напряженной тишине мистер Браун лишь кивнул головой.
— Что? — Эйта резко выпрямилась и перевела взгляд с мистера Брауна на Грейс. — Опять эта чушь! Нет, только не это. Но если Майкла освободят и его титул, несомненно, в конце концов, будет восстановлен, нет никакой нужды… — Она с тревогой посмотрела на мистера Брауна: — Куда вы едете?
— В Шотландию, — твердым голосом ответил мистер Браун, пока Грейс нервно откашливалась.
— Это правда? — сердито фыркнула Эйта.
— Мы еще не определились до конца, — призналась Грейс. — Послушай, я всем говорила, что уезжаю, и не передумала. Если уж на то пошло, у меня нет выбора после той колонки сплетен в газете. Я должна немедленно начать экономить, если у меня есть шанс жить независимо.