Встреча над пропастью

– Ну чего надо-то? – услышал он низкий женский голос откуда-то сбоку и вздрогнул от неожиданности. Посмотрев в ту сторону, обнаружил старуху, сидящую на скамейке возле дома. Казалось, она возникла ниоткуда, потому что, когда шел к крыльцу, он просто не мог ее не заметить. Разве что принял сгорбленную фигурку за кучу хлама…

– Здравствуйте, – с некоторой опаской произнес Александр.

– Да вот уже много лет здравствую, – неприветливо, но с чувством юмора ответила старуха.

– А я к вам, – нерешительно сообщил Александр.

– Зачем? – В ее голосе чувствовалось презрение.

– А-а-а… – Александр не знал с чего начать, поэтому решил повторить версию про соцстрах.

– Ладно, не ври, говори, зачем пришел, а то выгоню.

– А если скажу правду, не выгоните?

– Посмотрю, что за правда у тебя, да подумаю, что с тобой сделать.

– А вы что, правда ведьма? – не удержался Александр и сам испугался такой невежливости.

Старуха засмеялась и, выставив вперед руки с корявыми пальцами и длинными скрюченными ногтями, злобно зашипела:

– Да! Я злая Баба-яга! Сейчас зажарю тебя и съем!

– Ой, боюсь, боюсь! – Александр присел и по-детски закрыл лицо руками.

Через пару секунд он сделал щелочку между ладонями и выглянул в нее одним глазом. Старуха удивленно глядела на него, не зная, как вести себя дальше. Но было ясно, что выгонять его она не собирается. Тогда Александр сел рядом с ней на завалившуюся скамеечку и сказал:

– Я пришел к вам с одним вопросом.

– Точно с одним? – не поверила старуха.

– Ну, может быть, после него появятся другие… В зависимости от вашего ответа.

– Ну задавай тогда уже свой вопрос.

– Я хочу узнать историю Новой Трёшки, а вы, говорят, единственная, кто остался в живых из тех поселенцев.

– А зачем тебе эта история? – насторожилась старуха. – Ты, что ли, историк?

Александр хотел было выдать заготовленный ответ, что да, он историк-краевед, собирающий сведения об этой местности, но вовремя затормозил с обманом. Старуха явно была непростая и, как ни странно, в своем уме. Она бы мигом раскусила лжеца.

– Просто интересно, – сказал Александр чистую правду, чем явно удивил уже во второй раз собеседницу.

– Вот и мне интересно, зачем молодому бездельнику история забытой богом деревни.

– Ну… Понимаете, с тех пор как я узнал, что рядом с нашей деревней была еще одна, все мои мысли просто притягиваются к этому месту. Я хочу туда сходить, посмотреть… Если хотите, меня просто мучает любопытство. Но прежде чем туда идти, я решил хоть что-нибудь узнать о том, как там люди жили. И в процессе расспросов узнал о вас. Ну и вот я здесь.

– Значит, это тебя я жду столько лет? – улыбнулась старуха.

Александр не поверил своим ушам.

– Ждете?!

– Ну а как еще объяснить то, что в свои годы я до сих пор жива?

– А сколько вам лет? – спросил он по инерции.

– А какой сейчас год? – в свою очередь спросила старуха, и, увидев испуганное выражение лица собеседника, скрипуче захихикала: – Да ладно. Я каждый месяц за пенсию расписываюсь, знаю, какой год. А вот сколько мне лет, не знаю. Документы-то мне в пятьдесят третьем новые сделали и дату рождения наугад написали, и фамилию придумали с отчеством. А до этого числилась я как «заключенная номер…» А не помню уже номер. А как Сталин умер, объявили амнистию да всех освободили. Только при пожаре документы всех заключенных из нашего лагеря сгорели.

– А за что вы сидели? – задал Александр еще один нескромный вопрос.

– А за что все, за то и я – враг народа. Я те времена плохо помню. Почти не помню. Да и вспоминать не хочу. Отец мой был кулаком, жили мы очень богато. Его расстреляли, а нас всех по разным лагерям разослали. После амнистии возвращаться мне было некуда, вот и предложили мне поехать в новую деревню – работать поваром на лесоповале. Я согласилась. Я тогда вообще на все соглашалась, мне было все равно, что со мной происходит. Приехала я в деревню, поселили меня в женском бараке. Из пятнадцати девок восемь пузатые, а остальные, как ни стараются, не могут. А старались они сильно – такой блуд был в деревне, что даже вспоминать страшно. Не стеснялись даже в общей комнате, прямо при всех да с включенным светом.

Старуха махнула рукой и передернулась от этих воспоминаний.

– Ну, до меня сразу же, как до свежего мяса, начались домогательства, – продолжила она, успокоившись, – только я сопротивлялась, пока силы были. И не то чтобы мне любви не хотелось, да только вот так вот грязно… да лучше уж никак. И тогда начала я по вечерам после работы убегать в лес и бродила там одна, пока в деревне все не угомонятся, а потом потихоньку пробиралась на свою кровать. А летом и вообще в лесу ночевала… Ой, да зачем я тебе все это рассказываю? – спохватилась она. – Тебе же не моя история интересна, а деревни этой треклятой.

– Ну почему же треклятой? – не понял Александр. – Мне сказали, что вас из этой деревни еле-еле смогли сюда перевезти.

– Когда, милый, меня сюда перевозили, деревни-то уже и не было, а было только место святое, которое мне жизнь спасло и душу мою потерянную вернуло.

– Как это?