Встреча на подсолнуховом поле

Наскоро переодевшись в дорожное платье, в котором она приехала во дворец, Даша бесшумно выскользнула в коридор, тихонько прикрыв за собой двери, и сбежала вниз, спешным шагом направляясь на террасу. Миновав ряды вытянутых вазонов с цветами, она свернула в сторону цветущего дерева фуксии, где несколько дней назад они впервые после короткой разлуки увиделись с Вереском. Запыхавшись от бега, Даша выскочила на поляну, не надеясь застать там своего друга, когда как назначенное время встречи прошло более двух часов назад, однако юноша, примостившись под раскидистыми ветвями штамбового дерева, по-прежнему ждал ее, глядя на равнодушные переливы звезд, рассыпанных по бархатному небосклону.

Заметив ее, Вереск поднялся на ноги, и от холода его взгляда Даша пораженно замерла. Не было в глазах, кажущихся сейчас бездонно-черными, и привычного озорного блеска, они казались тусклыми, а сам юноша словно осунулся и выглядел очень уставшим. Вереск молча смотрел на нее, и Даша, обхватив себя руками, точно могла бы таким образом защитить себя от читающегося в его взгляде осуждения, судорожно выдохнула и прошептала:

– Прости меня, Вереск…

– Ты забыла о нашей встрече, – сдержано заметил юноша.

– Я просто… – Даша хотела было все объяснить, но Вереск жестом прервал ее.

– Не говори ничего. Я знаю, что ты была с послом королевства Уэйт, так же как знаю и о твоей к нему симпатии, – девушка хотела возразить, но Вереск сурово взглянул на нее, твердо повторив. – Не говори ничего. Мне не нужны твои оправдания. Я не ревную тебя, Даша, и не желаю причинить тебе боль, только ты должна понять, что любовь – это любовь, а дружба – иное чувство, однако уважения требует и то, и другое. Нельзя предавать одно чувство ради другого, ты не сможешь заменить когда-то забытое и утраченное, ибо дружба и любовь – разные вещи. Надеюсь, ты больше не забудешь обо мне, Даша, иначе однажды, потеряв тепло твоей души, я могу исчезнуть из твоей жизни. Навсегда.

– Прости, – одними губами прошептала Даша.

– Сейчас мне пора идти, утром вставать рано, – Вереск равнодушно посмотрел на нее и уже направился в сторону террасы, но, поравнявшись с девушкой, остановился. – Я не хочу потерять тебя, Даша, но сегодня ты сделала мне больно, когда не оставила в своей душе для меня места. Я не требую от тебя отрекаться от всего, что для тебя важно и дорого или же посвящать все свое время, всю себя мне одному, а только прошу, никогда обо мне не забывать. Наши пути однажды разойдутся, но я хочу, чтобы ты оставила для воспоминаний обо мне место в своем сердце. Тогда, даже покинув тебя, я буду продолжать жить в твоей душе. Я по-прежнему буду рядом с тобой и всегда смогу защитить от холода чужих сердец. Не забывай меня. Оказаться утерянным очень страшно, – с затаенной тоской во взгляде слабо улыбнулся он. – Желаю тебе добрых снов, Даша.

Юноша скрылся среди пышной листвы разросшихся кустов, а Даша осела на влажную землю и, спрятав лицо в ладонях, глухо зарыдала.

Глава четырнадцатая

Утром солнечные лучи рассыпались искрящимися нитями сквозь невесомую дымку легких облаков. Через приоткрытую дверь лоджии в комнату ворвался прохладный ветер, принесший запах свежести и сырой листвы. На каменное ограждение опустилась ранняя птица, но стоило Даше пошевелиться, она тут же вновь вспорхнула и скрылась среди росших внизу кустарников. Девушка поежилась, глядя вниз, и глубоко вздохнула. Она так и провела всю ночь на балконе, надеясь, что морозный после дождя воздух поможет ей привести мысли и чувства в порядок, но уже наступил рассвет, а на душе по-прежнему тревожно и горько после разговора с Вереском.

– Даша? – донесся до нее заспанный голос сестры. – Ты что здесь делаешь?

– Доброе утро, – вымученно улыбнулась девушка, обернувшись. Лисса, удивленно изогнув бровь, проскользнула на лоджию и опустилась на пол рядом с ней, зябко обхватив обнаженные плечи руками. – Люблю раннее утро, я говорила.

– Еще так холодно, и чего тебе не спится? Раннее утро любить можно и не вставая с постели. Ох, как же хочется еще поспать, но сегодня так много заданий от принцессы Норин, да и самой нужно подготовиться к празднику. Ты уже выбрала наряд? Только что-то ведь случилось, Даша, я права? – она бросила на сестру внимательный взгляд. – Ты такая бледная, неужели заболела?

Даша отвела взгляд. Можно ли назвать болезнью душевную грусть, горечь, что делает каждый вдох неимоверно тяжелым, тоску, в которой исчезает время, бесследно растворяясь и стирая границы между бессчетно сменяющими друг друга днями? Можно ли чувствовать боль своей души точно так же, как и боль своего тела? Вереск стал дорог ей, он изменил свою судьбу, прибыв во дворец, поддерживал ее и помогал, а она позволила себе отвлечься на совершенно чужого человека, которому безразлична, и забыть о встрече, что была важна для Вереска. Горько вздохнув, Даша повернулась к заинтересованно смотрящей на нее Лиссе.

– Помнишь, ты говорила, что я постоянно ищу чье-то лицо среди гостей и слуг?

– Да, – отбросила волосы назад девочка и кивнула, – помню.