Вспомнить всё

– Лето – оно и в Африке лето. – В голосе Мэри Лу слышались истерические нотки. – Эдди, он прав, надо идти. Уже поздно, ты слишком много выпил, да и новости про…

– Что именно мы притащили обратно? – перебил ее Даг. – Сколько избыточной массы обнаружено?

– Согласно предварительному анализу, общий вес незарегистрированного оборудования в темпоральном поле модуля составлял порядка сотни фунтов. Солидный перегруз… – Чернокожий развел руками. – В результате пусковой стол разнесло вдребезги. Приборы не справились.

– Ух ты! – изумленно воскликнула Мэри Лу. – Похоже, вы не удержались и купили в дорогу патефон за доллар девяносто восемь, плюс пятнадцатидюймовые колонки с усилителем и пожизненный запас пластинок Нила Даймонда!

Она попробовала засмеяться, но не смогла.

– Эдди, – с отчаянием прошептала девушка, – прости… Бред какой-то! В голове не укладывается. Вас ведь инструктировали насчет посадочной массы. Лишний листочек бумаги – и тот недопустим. Доктор Фейн даже объяснил почему, когда выступал по телевизору. Получается, кто-то из вас нарочно вызвал перегрузку! Это же самоубийство!

У Мэри Лу ручьем потекли слезы; одна слезинка повисла на кончике носа. Эдди машинально потянулся вытереть ей нос, как маленькой.

Агент поднялся из-за стола:

– Я доставлю вас на исследовательскую площадку.

Они с Дагом помогли Мэри Лу встать. Неловко покачиваясь, она допила коктейль. Эдди ощутил мимолетное чувство жалости, быстро сменившееся апатией. Если вдуматься, ничего странного в этом нет. Человек устает от всего, от эмоций в том числе. Любовь, сострадание, жалость притупляются, когда застреваешь на одном отрезке жизни, который сравним разве что со всеми кругами ада, вместе взятыми. Наверняка сам Господь Бог, испытай он нечто подобное, утратил бы милосердие и всеобъемлющую любовь к людям.

– Выяснили, кто из нас причастен? – спросил Даг, пока они пробирались сквозь толпу к выходу.

– Выяснили, – с нажимом произнес парень, придерживая дверь для Мэри Лу и делая знак серой машине. Двое агентов, на сей раз в форме, поспешили навстречу.

– Намекаете, это сделал я? – прищурился Эдди.

– Без вариантов, – пожал плечами агент.

Траурная процессия двигалась по Пенсильвания-авеню с какой-то болезненной торжественностью. Во главе колонны ехали три катафалка, убранные американскими флагами. За катафалками тянулась длинная вереница черных лимузинов. По обеим сторонам дороги дрожали, несмотря на теплые пальто, пришедшие проститься. Мартовский день выдался особенно промозглым. Над Вашингтоном висел туман, очертания домов терялись в пропитанной дождем дымке.

Ведущий новостей и комментатор Генри Кэссиди навел призматический бинокль на первый похоронный «Кадиллак».

– Сразу вспоминается, как железнодорожный вагон мчал тело Авраама Линкольна вдоль полей с колосящейся пшеницей, прежде чем оно упокоилось здесь, в самом сердце страны, – заунывно гундосил Кэссиди. – Сейчас мы переживаем не менее страшную потерю. Даже солнце скрылось за тучами. Небо льет слезы дождя, словно скорбит вместе с нами.

Техник-ассистент кивком указал на монитор с панорамным кадром четвертого «Кадиллака», идущего сразу за катафалками.

– Камеры наших операторов зафиксировали троих мужчин, – проговорил Кэссиди, кивая в ответ, – никак не разберу, кто они. Плохо видно. Эверетт, ты вроде поближе… Можешь разглядеть?

Он нажал кнопку, уступая эфир своему коллеге Эверетту Брэнтону.

– Не верю своим глазам! Генри, мы наблюдаем наших отважных хрононавтов во плоти! – с нарастающим волнением в голосе отозвался Брэнтон. – Похоже, ради сегодняшнего мероприятия они ненадолго прервали свой знаменательный полет!

– Погоди-ка, – вмешался Кэссиди, – означает ли это, что ребята каким-то чудом выжили в ката?..

– Увы, – скорбно прервал коллегу Брэнтон, – это лишь официально подтверждает существование научного явления, известного как «экстренное время».

– Имеешь в виду ЭВР? – выпалил Кэссиди точно по сценарию, которым федералы снабдили дикторов до эфира.

– Да, Генри, именно ЭВР. Перед нами не иллюзия, не обман зрения, а уникальное достижение науки. Однако нельзя, подчеркиваю, нельзя рассматривать происходящее в рамках реальных категорий…

– Эверетт, кажется, я понял! – возбужденно перебил Кэссиди по сценарной ремарке «КЭСС. ВОЗБУЖД. ПЕРЕБИВАЕТ». – В рамках реальных категорий миссия наших героев закончится спустя сто лет, а их нынешнее появление здесь, в настоящем – результат вынужденной остановки на пути к покорению временных континуумов. Должно быть, всепоглощающее горе заставило…

– Прости, что вклиниваюсь, Генри, но кортеж неожиданно встал. По-моему, отличный шанс взять интервью…

– Нет! – быстро оборвал его Кэссиди, пробежав глазами по только что принесенной бумажке, где торопливыми каракулями было выведено «Никаких интервью! Следуйте полученным ранее инструкциям!» – Не хочется разочаровывать ни тебя, ни аудиторию, но интервью не получится… Хотя, безусловно, мы все без исключения мечтали бы побеседовать с нашими храбрецами Бенцем, Крейном и Дагом…