Вспомнить всё

– «О господи, Роджер! Поправь, если я ошибаюсь… Это ведь наши хрононавты! Во плоти! Но как?! Означает ли это, что ребята каким-то чудом избежали роковой…» Тогда вступает его коллега и авторитетно объясняет: «То, что мы сейчас наблюдаем, Дэвид – или Генри, или Пит, или Ральф, – есть первый официальный опыт реализации ЭВР, экстра-временного резерва. Трое мужчин, которых мы видим, отнюдь не иллюзия. Однако нельзя, подчеркиваю, нельзя воспринимать их как настоящих хрононавтов. Миссия наших отважных героев еще не окончена. Вековой скачок – вот их цель, а нынешнее появление здесь, в настоящем – результат непредвиденной остановки на пути к покорению временных континуумов».

Эдди прикрыл глаза. Сейчас Крейн попросит, чтобы его засняли с воздушным шариком и сладкой ватой в руках. Идиотская реакция на идиотскую ситуацию. Еще немного, и у них поедет крыша…

Усталое сознание кольнула мысль – в который раз это повторяется? В сотый? Тысячный? Пусть доказать ничего нельзя, но факт остается фактом. Они и раньше сидели тут, слушали эту чушь, обменивались колкостями…

Даг неуютно поежился.

– В чем дело? – с нажимом спросил Бенц.

– Каков максимальный объем ЭВР для всей вашей команды? – впервые подал голос русский. – И какой процент вы исчерпали?

– Судя по тому, что нам сказали, истрачена приблизительно половина, – после паузы ответил Бенц.

– Расчет верен, – загромыхал генерал, – до дня Национального траура ЭВР хватит. Правда, пришлось поторопиться со вскрытием и судмедэкспертизой, но ввиду общего настроя населения…

При слове «вскрытие» Эдди содрогнулся и, не в силах больше сдерживаться, заявил:

– По-моему, мы впустую тратим драгоценный временной резерв. Вместо того чтобы болтать всякую ерунду, предлагаю ехать в лабораторию и посмотреть на увеличенные срезы ткани. Полистаем отчеты и вместе, коллективно, обмозгуем, что к чему. Медицина пока в замешательстве, но вдруг у нас получится разобраться? Ответы – вот что требуется. Ответы на незаданные пока вопросы. До вопросов доберемся позже. – Он перевел дух: – Кто за?

– Разглядывать собственную селезенку на экране? Увольте, – буркнул Бенц, – я и так подписался на похороны. Вскрытие – это уже слишком.

– Прекрасный шанс осыпать тех, кто пришел почтить нашу память, крошечными кусочками обагренных кровью внутренностей… – мечтательно пропел Крейн. – Генерал, распорядитесь, чтобы врачи сложили ненужные обрезки в пакетик, а мы будем разбрасывать их, как конфетти, и улыбаться.

– Согласно существующим инструкциям, – генерал порылся в бумагах, – улыбка неприемлема на траурных мероприятиях. Таким образом, тему можно считать закрытой. Что касается вашего присутствия на вскрытии, которое в настоящий момент движется полным ходом…

– И которое мы, сидючи здесь, провороним, – заметил Крейн, обращаясь к Эдди. – Вот вечно мне не везет!

Проигнорировав товарища, Эдди склонился к микрофону на груди русского.

– Офицер Н. Гауки, ориентируясь на собственный опыт краткосрочного, но чрезвычайно успешного полета, что лично вы назовете главной угрозой для хрононавта? Риск имплозии при повторном входе в темпоральное поле в результате пространственного совпадения, как в нашем случае? Или вас с напарником беспокоили и иные проблемы?

– Позволю себе выразить наше обоюдное опасение, так как мы неоднократно обсуждали данный вопрос с офицером Р. Пленя. Правда, в сугубо неформальной обстановке, – поколебавшись, ответил Гауки. – Так вот, нас постоянно преследовали опасения попасть в замкнутую временную петлю, из которой нет выхода.

– Где все повторяется бесконечно?

– Верно, мистер Э. Даг, – мрачно кивнул русский.

– Твою мать! – Эдди беспомощно повернулся к товарищам. Так страшно ему не было никогда в жизни.

– Эй, это не наш случай! – Бенц ободряюще стиснул плечо друга. – Мы просто взорвались при возвращении. Расслабься!

– Давайте убираться отсюда, – приподнявшись с кресла, хрипло выдавил Даг. Казалось, на него давят стены, потолок, люди…

«Клаустрофобия! – подумал он, задыхаясь. – Как тогда в школе! Нам без предупреждения устроили контрольную на обучающих машинах, я сразу понял, что провалюсь, и тут началось…»

– Пожалуйста, – умоляюще добавил Эдди, вставая.

На лицах собравшихся отразились самые разные чувства. С искренним участием смотрел русский…

– Хочу домой, – признался Эдди и мысленно обругал себя за глупость.

Вечером в кафе на Голливудском бульваре он страшно напился. К счастью, Мэри Лу составила ему компанию. Было даже весело. По крайней мере, все так говорили.

– Абсолютное единство, подлинное и высшее, составляют мужчина и женщина. Это незыблемый союз, согласна? – пьяно втолковывал Эдди, повиснув на девушке.

– О да, – кивнула она, – учительница говорила то же самое.