Вспомнить все

Филип К.Дик Вспомнить все

В каком-то смысле паранойя — это современная разновидность древнего, доисторического чутья, которое и до сих пор есть у животных. У тех, на которых охотятся. Чутье на хищника, что следит за тобой. Значит, паранойя — это атавизм. Она стара, как само человечество, и живет в нас с тех давних-предавних времен, когда мы — вернее, наши предки — могли запросто стать добычей хищников. Это чутье подсказывало: за тобой следят! И следят за тобой не просто так.

Мои герои часто движимы животным чутьем.

И поскольку от этого атавизма не избавиться, атавистическим я сделал все их общество. Хоть они и живут в будущем, будущего у них нет, понимаете? Их жизни — это жизни наших предков. В смысле, их техника — техника будущего, весь антураж — из будущего, но их заботы — это заботы наших предков.

Из интервью с Филипом Диком, 1974 г.

Перевод С.Лобанов

Норман Спинрад Вступление (Introduction)

«Вкус Уаба», опубликованный в тысяча девятьсот пятьдесят втором году, стал дебютом Филипа К. Дика в жанре рассказа. В сборник «Вторая модель» вошли двадцать семь рассказов, напечатанных между тысяча девятьсот пятьдесят вторым и пятьдесят пятым годами, когда появилась первая крупная повесть «Солнечная лотерея». Тем не менее в наш сборник не включены все рассказы, опубликованные за первые четыре года его писательской карьеры.

Что примечательно само по себе. Мало кто может похвастаться столь крупными тиражами за первые четыре года писательства, даже если мы говорим о периоде, когда спрос на научно-фантастические рассказы был весьма велик и редакторам было куда их пристроить. Приходится признать, что сюжеты некоторых из этих рассказов весьма банальны, однако в большинстве своем они демонстрируют таланты Дика, проявившиеся в более поздних работах; да и в остальных узнается рука мастера.

А принимая во внимание то, что рассказы были написаны за столь короткое время, да еще и стали первой публикацией начинающего писателя, принимая во внимание, что Дик, должно быть, «строчил» не покладая рук, спеша заработать и денег, и имя, они просто поражают.

Поражают отсутствием популярных литературных приемов. Вы не найдете среди них ни приключенческих рассказов, ни «космической оперы»; нет здесь ни детальных и пространных описаний фантастической «машинерии», ни энциклопедического изложения бытия инопланетной цивилизации. Неустрашимые герои, отвратительные злодеи, безумные ученые не водятся на страницах его произведений. Да и вообще нет битв хороших парней с плохими. С первых же строк Дик отвергает все существовавшие в его время правила коммерчески успешного научно-фантастического рассказа. Даже выбивающиеся из общего ряда рассказы «с изюминкой» — это рассказы со специфической «изюминкой» Дика. С самого начала Филип Дик словно заново изобретает жанр научной фантастики, превращая его в художественный инструмент для достижения собственных целей и, если угодно, удовлетворения собственных страстей.

Перед нами восхитительная посылка, отправленная на машине времени, двадцать семь рассказов, опубликованных до выхода первой крупной повести Филипа Дика, собранные воедино ученические работы автора, которому суждено было стать одним из величайших писателей двадцатого века и, не исключено, величайшим в истории писателем-метафизиком.

Дик взялся за перо в то время, когда научная фантастика переживала, по крайней мере в глазах издателей, подлинную революцию. В начале пятидесятых научная фантастика все еще ютилась в основном на страницах журналов, что означало безраздельное царствование короткого рассказа как основной формы существования фантастики. Ко времени публикации «Солнечной лотереи» в пятьдесят пятом году основной формой для фантастики становилась книга в мягкой обложке, поэтому повесть подвинула рассказ и уселась на трон.

За повесть в пятидесятые обычно выплачивался аванс — около полутора тысяч долларов. Любой писатель, ставший на скользкий путь заработков в фантастике, все равно был вынужден штамповать рассказы для журнала. А поскольку такая удача — подписать контракт на повесть! — выпадала не каждому, необходимо было сначала сделать себе имя на журнальных рассказах. Только тогда издатель мог вас заметить, и только тогда можно было рассчитывать на вожделенный контракт.

Справедливости ради надо сказать: это, в общем-то, и неплохо, даже в отношении таких литераторов, как Дик, чьим подлинным призванием стала повесть. Ведь именно благодаря подобным обстоятельствам мы и держим в руках сборник его рассказов. Двадцать семь этих и других рассказов, опубликованных до «Солнечной лотереи», стали для Дика школой в самом хорошем смысле этого слова.