Вспомни о Флебе

— Захватить идиранский корабль? — раздражённо спросила Фел. — Ещё один мозг-хвастун. Но все дело именно в нём, правильно? Идиране могут внедрить этого человека… как его имя? Оно известно?

— Бора Хорза Гобучул.

— А у нас нет ни одного Оборотня.

— Есть одна женщина, но она выполняла важное задание на другом конце Галактики, которое не имеет отношения к этой войне. Понадобится полгода, чтобы доставить её сюда. Кроме того, она никогда не была на Мире Шара. Самое щекотливое в этой проблеме то, что Бора Хорза Гобучул там бывал.

— Хо-хо! — сказала Фел.

— У нас есть непроверенная информация, что идиранский флот, перехвативший убегающий корабль, попытался небольшим отрядом последовать за мозгом на Мир Шара. Стало быть, ответственный Дра'Азон может быть настороже. Может быть, он пропустит Бору Хорзу Гобучула, потому что тот раньше служил при штабе управляющего на планете, но даже в этом нет полной уверенности. И уж весьма и весьма сомнительно, что он пропустит кого-либо другого.

— Но ведь этот бедняга может быть мёртв.

— У Оборотней вовсе не такая репутация, что их легко убить, а потому рассчитывать на это неумно.

— Тебя беспокоит, что он сможет добраться до этого ценного мозга и выдать его идиранам?

— Такое может случиться.

— А если предположить, что это случилось, а, Джез? — Она прищурилась, подалась вперёд и пристально посмотрела на машину. — Что тогда? В чём разница? Что произойдёт, если идиране завладеют этим богатым идеями мозгом-ребёнком?

— Мы все равно выиграем войну, — задумчиво сказал Джез, — но она может затянуться на целую руку месяцев.

— Это сколько?

— Примерно от трёх до семи, я полагаю. Зависит от того, чью руку использовать.

Фел улыбнулась.

— И проблема в том, что мозг не может себя разрушить, не сделав Планету Мёртвых ещё более мёртвой. Это превратило бы её в пояс астероидов.

— Вот именно.

— Поэтому, возможно, было бы лучше, если бы этот чертёнок даже не пытался спастись из корабля, а погиб бы вместе с ним.

— Инстинкт самосохранения.

Джез подождал, пока Фел не кивнула, и продолжал:

— Он запрограммирован у большинства живых. — Робот устроил себе небольшое шоу, покачав сломанной ногой девочки в захвате своего силового поля. — Хотя, конечно, всегда бывают исключения…

— Да. — Фел изобразила улыбку, надеясь, что она получилась снисходительной: — Очень смешно, Джез.

— Значит, ты видишь проблему?

— Вижу, — подтвердила Фел. — Конечно, мы могли бы добиться доступа силой, при необходимости даже разнести планету и сказать: «К чёрту Дра'Азон».

Она улыбнулась.

— Да, — согласился Джез, — и рискнуть исходом войны, направив против себя силу, неизвестные свойства которой столь же туманны, сколь и громадны. Можно сдаться и идиранам, но мне кажется, этого мы желаем ничуть не больше.

— Ну, пока мы только взвешиваем все возможности. — Фел засмеялась.

— Да, конечно.

— Хорошо, Джез, если это все… дай мне немного подумать. — Фел'Нгистра выпрямилась, потянулась и зевнула. — Звучит очень интересно. — Она тряхнула головой. — Но все в Божьих руках. Позаботься об информации, которую сочтёшь важной. Сначала я хочу сосредоточиться на этом отрезке войны. Разыщи всё, что у нас есть о Сумрачном Проливе… во всяком случае, сколько смогу переварить. Ладно?

— Хорошо, — ответил Джез.

— Хм-м. — Фел неопределённо кивнула, глядя в пустоту. — Да… и все об этой области… я имею в виду в космическом объёме… в общем…

Она описала рукой круг, который в её представлении должен был охватывать многие миллионы кубических светолет.

— Отлично. — Джез медленно исчез из поля зрения девочки, проплыв над цветами, через полосы света и тени на террасе к хижине.

Девочка осталась одна; она покачивалась взад и вперёд, упёршись локтями в колени и что-то тихо напевая в ладони.

Вот такие мы, думала она. Мы убиваем бессмертных и останавливаемся только затем, чтобы помериться силами с тем, кого большинство людей назвало бы Богом. И я здесь, в восьмидесяти, если не ошибаюсь, тысячах светолет, тоже одна из них и должна придумать выход из этой смешной ситуации. Шутка… Проклятие, я ведь так хотела, чтобы мне разрешили работать полевым советником, там, где что-то происходит. А вместо этого сижу здесь, в безопасности и в такой дали, что понадобилось бы два года, чтобы туда добраться. Ну что тут поделаешь?

Она села боком, чтобы можно было положить сломанную ногу на скамейку. Потом повернулась лицом к сверкающим по ту сторону равнины горам, положила локти на каменную стенку и уронила на них голову. Глаза её вобрали в себя пейзаж.

Неужели они сдержали слово и не следили за ней в горах? Она скорее поверила бы, что они держали где-нибудь поблизости маленького робота, микрофлайер или что-нибудь ещё — только на тот случай, если что-нибудь случится. А после несчастного случая, когда она сорвалась, оставили лежать, испуганную, замерзающую, страдающую от боли, только чтобы убедить в отсутствии наблюдения за ней и посмотреть за её реакцией, пока не возникло прямой опасности для жизни. В конце концов, она прекрасно знала, как функционируют их мозги. И на их месте тоже задумалась бы, можно ли так себя вести.