– Трудно точно сказать, сколько это займет времени, – наконец отвечаю я, перемещая кувшин в другую руку. В подобные моменты я обычно говорю, что то, что делает мой отец, – прекрасно. Я успокаиваю, обещая, что все будет хорошо, и если просто терпеливо подождать вместе со всеми, то подойдет очередь, и бремя будет снято.
Но сегодня все, что я могу сказать, – это:
– Прошу меня извинить.
Затем я иду обратно к входной двери. Я чуть не врезаюсь в Виви, выходящую из дома, крепко прижимающую к груди планшет с зажимом.
– Ой!
Ярко накрашенные губы сжимаются в тонкую линию. Все признаки вчерашней жизнерадостности уступили место ее неизменному пучку и вызывающему внешнему виду. Сегодня на ней надето облегающее красное платье с леопардовой отделкой и леопардовые туфли на каблуках в тон. Это уже перебор, даже для нее. Она переводит взгляд с меня на ожидающих посетителей, и по ее хмурому лицу я понимаю, что она проверяет, хорошо ли я обслужила всех гостей.
Позади меня слышится скрип металла и скрип половиц, когда люди поднимаются со своих складных стульев. Кажется, что вся веранда поднимается и словно вытягивается. Появление Виви означает, что отец готов принять первого посетителя.
Виви изучает свои записи, потом бросает взгляд на женщину из Оклахомы. Она выглядит настолько переполненной воодушевлением, что вот-вот взорвется, и по всему крыльцу разлетятся кусочки «Штата проворных»[9].
– Регина Тук? Мистер Миллер сейчас вас примет. Пожалуйста, следуйте за мной.
Посетительница из Оклахомы произносит беззвучное «О», когда делает шаг вперед. Оставшиеся ждать в очереди смиренно опускают плечи, вновь принимая выжидательные позы. Виви указывает на дверь, приглашая Регину войти внутрь, а затем снова поворачивается ко мне.
– Ты привела в порядок уборную утром?
– Да, Виви. – Удивлена, что она не проверила мою работу, прежде чем спросить. Не то чтобы это имеет значение – я оттерла все до блеска, так что теперь уборная блестит как закат в пустыне. Если я хочу, чтобы сегодня у меня осталось время на себя, я не могу дать Виви повод заставить меня переделывать работу.
– Отец ждет тебя сегодня днем на ваши занятия.
Как по команде, женщина из Оклахомы прокашливается и нетерпеливо скрещивает руки.
– О. Хорошо. – По коже пробегают мурашки, и я понимаю, что непроизвольно хмурюсь. Я натягиваю улыбку и стараюсь выглядеть так, будто это лучшая новость, которую я слышу за всю неделю. Виви внимательно на меня смотрит.
– Ты хорошо себя чувствуешь?
– Прекрасно. Просто отлично. – Улыбаюсь еще шире.
Виви сощурилась.
– Когда закончишь здесь, может, вынесешь мусор? Но на этот раз не тяни время. Ты должна быть недалеко от дома, чтобы быть готовой, когда отец позовет тебя. У него сегодня много людей, и ему нельзя терять время. Кажется, очередь стала длиннее.
Она уже собирается от меня отвернуться, но тут ее взгляд замирает в области моей шеи, и она удивленно открывает рот.
– Где ты это взяла? – Виви тянет руку к моей подвеске. Ее голос резкий, обвиняющий.
Я отступаю назад, чтобы она не могла дотронуться до нее, внезапно ощущаю потребность защитить. Есть что-то успокаивающее в прикосновении этого украшения к моей коже.
– Нашла. – Мои пальцы касаются кулона в виде звезды. Виви хмурится еще больше.
– Где нашла?
– На веранде, – лгу я. Но в этом есть смысл. Как еще оно могло оказаться на моем ночном столике?
Взгляд Виви мечется между подвеской и моим лицом, словно она пытается понять, говорю я правду или нет.
– Эм, мэм? – Женщина из Оклахомы снова прочищает горло. – Мне проходить к мистеру Миллеру?
Виви бросает на женщину раздраженный взгляд, но затем сразу же принимает доброжелательный вид.
– Конечно, сюда, пожалуйста, – говорит она ей, а затем указывает на меня пальцем. – Не нужно без спроса брать вещи, которые находишь. Это практически воровство.
Я сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза, пока она не заходит в дом; потом чувствую, как мои плечи устало опускаются.
Когда я проснулась сегодня утром, было еще темно, но поскольку Виви обычно приезжает, когда рассветает, ранний подъем был единственным вариантом самостоятельно попробовать вычислить код от сигнализации. Я поборола сонливость, устало помассировала веки и заставила себя встать с кровати.
Я нашла устройство сигнализации на стене у входной двери. Оно представляет собой белый пластиковый корпус, внутри которого горит красный огонек, на корпусе располагается панель «три на три». Красный цвет обычно ничего хорошего не означает, поэтому я решила, что папа, скорее всего, отключил ее перед тем, как лечь спать прошлой ночью.
Сначала я набрала на панели его день рождения. Потом свой. Потом мамин. После каждой попытки красная лампочка начинает быстро мигать, но затем снова горит равномерным красным светом.
К тому времени, когда я услышала грохотание машины Виви по ухабистой подъездной дорожке, небо стало окрашиваться в фиолетовые тона, и я потеряла всякую надежду, что когда-нибудь разгадаю этот чертов код. Это могут быть сотни тысяч возможных комбинаций.