Вспоминать, чтобы помнить

Ответственность за столь резкое изменение ситуации принято возлагать на кино и радио. Может быть. Но не обязательно. Во всяком случае, сейчас такое утверждение уже не является правдой. Как вид искусства театр более необходим человеку, чем кино или радио. Это далеко не устаревший способ человеческого самовыражения, как, например, опера. Театр будет существовать до тех пор, пока в нашей жизни присутствует драма. А ее нигде не выразишь с такой силой, как на сцене. Кино не создает актеров, оно их убивает. Ни один хороший киноартист не удовлетворен теми художественными требованиями, какие предъявляет к нему экран. Актерам смертельно надоели их роли и строгие ограничения, накладываемые непостоянными режиссерами и продюсерами. А больше всего наскучила обожествляющая их публика. Они и сами себе надоели, потому что не получают удовлетворения, не ощущая себя ни полноценными артистами, ни людьми, ведущими нормальную жизнь.

Контраст между жизнью в Мойлане и жизнью на Бродвее или в Голливуде говорит сам за себя. В первом случае перед нами картина творческого семейного содружества, во втором — картина погибших душ, поклоняющихся доллару. Коллектив Хэджроу отчаянно беден и отчаянно искренен. Их поддерживает только общее стремление жить театром. Все, что задумывается, они осуществляют с верой и страстью. А можно ли говорить о вере и страсти в связи с Бродвеем или Голливудом? Мистер Мерседес-Сильверблед- Помпадур держит предположительно руку на пульсе публики. Малейшие колебания тут же фиксируются кассовой выручкой. Когда его склеротическое величество подает сигнал, целая армия специалистов приступает к работе. Деньги льются рекой. Во всех уголках земного шара вербуются таланты. Возможно, потребуется вырубить леса на Юкатане или в Малайе. Телефонная связь между Лабрадором и Патагонией накалена до предела. Любая банальность, изрекаемая нашим царьком, обсасывается ежедневной прессой с таким восторгом, будто смазана медом или патокой. Весь мир, сгорая от любопытства, ожидает появления на экране новой великой картины, которая продемонстрирует в очередной раз поразительные таланты все тех же известных гомиков, до такой степени надоевших, что, увидев их имена на афишах, содрогаешься от ужаса. «Великая» картина будет, без сомнения, поставлена по сценарию безвестного писаки, чей остроумный рассказик, напечатанный в «Сатердей ивнинг пост», произвел настоящую сенсацию. Или он напечатан в «Кольере»? На фильм будут эпохальные отклики: ведь этого захочет мистер Мерседес-Сильверблед-Помпадур, или его шурин, или какой-нибудь пьяница за покером. А на самом деле получится вчерашнее дерьмо в целлофановой упаковке с наклейкой «Колоссально». И, по правде говоря, это будет действительно «колоссально» мерзко, «колоссально» тошнотворно, «колоссально» скучно. Фильм будет настолько колоссально колоссальным, что даже вакуум покажется переполненным местом.

***

В общем зале, где проходит жизнь актеров театра Хэджроу, у меня появилось удивительное ощущение причастности к семейному кругу. В обстановке было нечто библейское. Такое чувство обычно рождается там, где собирается несколько человек, относящихся сердечно и преданно друг к другу. Простой человек понимает это быстрее, чем интеллектуал. В этом есть смысл, это имеет значение. Что-то передается именно тебе, одному тебе. Тут нет желания потрясти мир. Главное — пьеса, а не сенсация, которую она может вызвать. Пьеса родилась давно, очень давно. Можно сказать, что она идет постоянно — в костюмах или без, со световыми эффектами или без оных. Местом действия может быть лоно семьи или безлюдье. Пьеса должна говорить о жизни сердца и о переменах, которые в нем происходят.

Джаспер Дитер — человек, который живет сердцем. На его репетициях весь зал становится одним бьющимся сердцем. Я говорил, что в моем присутствии он не провозглашал никаких теорий. Это правда. Он не вынашивает мысли, он облекает в театральную форму свои порывы. И меняется по мере обстоятельств. Эти изменения происходят не из-за практической целесообразности или выгоды, а из-за подчинения ритму самой жизни. Это человек «тысячи хваток», как однажды сказали об Эрле Кэддоке. Хороший образ. Он подразумевает пластичность, гибкость, проворство. Дитер всегда знает, когда и где говорить твердо, когда и где уступить и как вырваться из мертвой хватки. Чтобы добиться цели, ему не нужно пускать в ход связи, а достаточно изменить тембр или интонацию голоса.

Мы привыкли считать, что для хорошей постановки необходимы большие материальные затраты. На самом деле спектакль может идти на голых досках. Единственное, что по-настоящему необходимо, — это иметь единомышленников. Такой коллектив не собирается по принуждению, а возникает сам собой по естественной человеческой потребности. Сотрудничество существует и в животном мире, на что указал еще Кропоткин во «Взаимной помощи». Люди, как и различные силы и вещи, действуют только сообща, в одном ритме со своим окружением. Полностью изолированное существование немыслимо. Полная обособленность возможна только в уме.