Вскормленные льдами

– Не знал бы я тебя… Тебе лишь бы поспорить. То вам с морпехом драку подавай, то кочевряжиться начинаешь! Мы сюда дошли для чего? Чтоб дело сделать. Дело! А не полдела. В прошлой жизни Зиновий и с бо́льшими силами всё запорол, а сейчас у него только три единицы. А Морской штаб чего-то там планирует… И не знаю я в подробностях! Они ж тараторили, оперируя дюймами, весами залпов и прочими углетоннами, поминая и Камимуру, и отряды в нумерации… в общем, чёрт ногу сломит. Но запись есть, хочешь – послушаешь. Выгорит – прекрасно! Нет? Хуже не будет. А на обратный до Берингова пролива рассматривается вопрос выделить нам крейсер сопровождения. Короче, давай позже! Фу, зараза!

Шлюпка с флагмана уже всхрапывала паровичком под самым бортом ледокола, обдавая ожидающих дымовым кадилом.

– Пошли встречать. Целый адмирал пожаловал. Как там у турчан «адмирал» переводится – «хозяин морей»?

* * *

Визит предполагался исключительно деловым, без всяких торжественных застолий и речей. Так и было – дальше мостика и штурманского стола, где на карте был подан весь расклад, не ходили.

Однако Рожественский, досель скупой на улыбки, сегодня изображал пусть сдержанную, но приветливость.

Сменившийся Воронёнок, видимо насмотревшись на адмирала во время «прохождения службы» на флагмане, заскочив в буфет после вахты, поделился с начсвязи:

– Чего это с ним? Такое впечатление, что у него закончилась вся его желчь – выплеснул всю на бездельников офицеров и нерадивых матросов?

– Просить будет. А в роли просителя его коробит.

* * *

В тридцатиметровой, хорошо освещённой ходовой рубке, среди мерцающих мониторов, экранов, дисплеев, светодиодов… в общем, среди высокотехнологичной пластмассы, два мундира императорского флота немного режут глаз – вытянутые военной выправкой, даже когда склоняются над штурманским столом.

Глаза вскоре привыкнут. Уши старорежимные обороты пропустят мимо. Формальности вытеснит необходимая утилитарность. Тем более когда разговор сведётся к морским и военным вопросам. А там в основном – мили, узлы, радиочастоты, калибры…

Адмирала совсем не зацепило изображение вспомогательного крейсера, заснятого с высоты птичьего полёта – лишь мазнул взглядом, кивнув для себя, принимая к сведению.

Спокойно выслушал предложение выдвинуть на «японца» один из броненосцев, по указанию радара, в темноте, на дистанцию пистолетного выстрела.

С оценивающим прищуром посмотрел на карту, с обозначенной диспозицией, нанесёнными добросовестным штурманом циферками узлов, дистанций и временем выхода на огневой рубеж. Лишь уточнил погрешность (в кабельтовых) при наведении корабля на цель и неожиданно помянул, о чём ни капитан ледокола, ни его помощники не подумали:

– Когда мы расстреливали айсберги, а вы корректировали огонь артиллерии, было светлое время суток. Мои офицеры могли лишь подумать, что ваши дальномеры очень… очень хороши, – Зиновий Петрович был доволен, что указал на небольшой промах потомков, – теперь вдруг окажется, что они ещё и ночного видения! Многие призадумаются…

Но… продолжили. На замечание, что «если глушить телеграфную передачу беспорядочной морзянкой – это послужит предупреждением для отстоящего дальше судна противника», Зиновий Петрович беспечно махнул рукой:

– Вы всё ещё живёте мерками своего века. «Японец» будет уверен, что всегда увидит на горизонте дым чужой эскадры и всегда успеет вовремя убежать. И уж точно не уйдёт, пока не убедится воочию. Шквальный огонь в упор, дабы сбить антенны и прервать передачу – это хорошо, но так можно слишком быстро утопить судно. А мне нужны пленные. …Для чего? Меня больше волнует – есть ли в бухте американский угольщик. Вот у них и узнать. Не захвачен ли он? Хуже если он уже идёт с призовой командой на борту в сторону Японских островов. А ещё неплохо было бы вызнать – не поджидает ли нас сюрприз у берегов Камчатки.

Тут адмирал плавно подвёл к главному вопросу – прикрываясь именем «верховного», вуалируя пафосом и привычным гонором:

– …просьба его величества и моя личная, как командующего…

…сопроводить отряд до Петропавловска-Камчатского…

…государь не останется в долгу…

…во славу русского оружия!

Спустившись широтами к югу

С середины сентября ночные туманы всё чаще окутывали гавань, с рассветом оседая на серых угловатых телах кораблей.

Кораблей, простаивающих на якоре во внутреннем бассейне Порт-Артура…

…печальными глазами клюзов взирающих на рейд и выход в открытое море.

…уставших бездействием, в ожидании и полудрёме…

…в дурацком разоружении, и радовало, что хоть частичном…

…в ремонте, под стоны гнущегося железа, грохот молотов, вбивающих десятки заклёпок…

…в несостоятельности и военном маразме командующих, в падении духа экипажей…

…в начальственной доктрине и правиле: «ждать и сберегать эскадру».

Снятся ли им сны «в час, когда утро встаёт…», догадывались ли они – броненосцы и крейсера, носящие достойные и громкие имена, о своей участи, в той, другой истории?

О бесславном конце – гибели не в морском сражении, а прямо в гавани, под снарядами сухопутной артиллерии противника?