Всё, что у меня есть

Но я уже устала, даже заранее устала от того, что еще только произойдет. А пути назад уже не было, я сама пригласила ее, и теперь во мне росло чувство стыда, смешанное с ощущением вины и жалости к самой себе. Словно зарубка, напоминание на будущее.

В дверь веранды постучали.

— Мне нужно подписать именные карточки для праздничного стола на свадьбу моей двоюродной сестры, — плакала Анна Луиза, — а у меня на это совершенно нет сил, сейчас, по крайней мере.

Анна Луиза тоже обратила внимание на стук в дверь. Это была Ивонна, я уже и забыла, что предлагала ей заглянуть к нам, но я не думала, что она действительно придет.

— Это соседка, — пояснила я Анне Луизе. — Она очень славная.

Анна Луиза бросила на меня взгляд, в котором смешались страх и любопытство.

И вот уже Ивонна стояла у кухонного стола и черпала из миски холодную уху.

— Никогда не ела такой потрясающей ухи, — приговаривала она, — это просто удача, что вы наши соседи и что Гейр — повар, невероятно крутой повар.

Потом она села, и мы разлили по бокалам вино.

Мрачное настроение быстро улетучивалось. Разговор словно потек по заранее определенному руслу, ограниченному возрастом, жизненной ситуацией и отношениями с каждой из нас — мы с Анной Луизой были знакомы друг с другом уже целую вечность, с Ивонной я познакомилась совсем недавно, но мы уже успели подружиться, ну а Ивонна и Анна Луиза вообще до этой минуты друг о друге не слышали. Да и количество вина, которое мы то и дело подливали в бокалы, нельзя сбрасывать со счетов.

— А ты ему когда-нибудь изменяла? — спросила Ивонна у Анны Луизы.

— Ну, это немного личный вопрос, — смутилась та и засмеялась.

— Здесь нет личных вопросов, — возразила Ивонна. — Давай-ка, налей себе еще вина.

Она наполнила бокал Анны Луизы почти до краев. Гейр терпеть не может, когда люди пьют слишком много, он считает это вульгарным.

— Ну а как насчет тебя? — спросила Анна Луиза.

— Я никогда не изменяла Калле, вот все, что я могу сказать, — отрезала Ивонна.

Но уже час спустя оказалось, что как раз не все, но это не считалось. В поездке на юг с подругами она познакомилась с одним датчанином.

— Он был механиком по обслуживанию лифтов, — и Ивонна поведала о внезапно вспыхнувшей страсти. — Вообще, мы с Калле очень подходим друг другу в сексуальном плане, это не обсуждается. Но вот та страсть с датским механиком — это было что-то совершенно другое. Такая страсть существует сама по себе, вне бытовых дел, домашнего хозяйства и воспитания детей. Не представляю, как в таких отношениях, скажем, менять подгузники и мыть окна.

— Ну а когда вы познакомились с Калле, у вас была такая страсть? — спросила я. — Еще до рождения Ханны?

— Ну, теперь уже не помню, но вроде да, — замялась она. — Это уже так давно было.

— А я вот на самом деле никогда не изменяла, — призналась я.

— Да неужели? — спросила Анна Луиза, которая, казалось, мне не поверила.

Сама Анна Луиза тоже могла рассказать о своей неверности — это случилось два раза, и оба раза она изменяла Фруде.

— Когда мы познакомились с Фруде, я была такой юной и вообще почти ничего не понимала про свое тело.

Но когда какое-то время спустя Анна Луиза вернулась из уборной, она выглядела расстроенной и смущенной из-за того, что наговорила, словно ее боль из-за поступка Фруде, отвергнутую и опошленную, уже никто не будет воспринимать всерьез.

— Я безумно люблю Фруде, — призналась она. — Но эту любовь нельзя ни с чем сравнивать или сопоставлять.

Нет, подумала я, нельзя. Страдание есть страдание. Как бы оно ни выражалось.

— Не думаю, что могла бы жить без Фруде, — проговорила Анна Луиза, и эта пафосная серьезность звучала убедительно, а может быть, убедительным было ее тихое отчаяние.

— Да нет, можешь, — возразила я. Но во взгляде Ивонны я увидела похожее выражение.

— Я тоже думаю, что не могла бы жить без Калле, — заявила она.

В них обеих скрывалось что-то мне недоступное, а может, они просто были такими, какой никогда не могла быть я, — они умели беззаветно любить всю жизнь или уверяли, что это так. В моих чувствах к Гейру нет этой самоотверженности, и, возможно, именно это позволит мне оставаться рядом с ним всю жизнь, и потому я не разделяю наивное и обманчивое убеждение Ивонны и Анны Луизы, которые считают, что в душе каждой из них есть место только для одного человека. А ведь это совсем не так.

Интересно, что они думают обо мне и Гейре? Сегодня я счастливее, чем была когда-либо в своей жизни, я нашла свое место, но при этом не берусь утверждать, что не представляю своей жизни без Гейра. Конечно, я могу прожить без него. Мне бы очень хотелось, чтобы они поняли, что я счастлива от того, что есть в моей жизни.

Свеча догорала, и Ивонна задула ее.

— Когда мы познакомились, Калле терпеть не мог стеариновые свечи, но я переубедила его. Не представляю, как бы мы жили без этих романтических вечеров, когда становится так спокойно и уютно, все-таки они укрепляют отношения.