Всё, что должно разрешиться… Хроника идущей войны

— Когда казаков разоружали, — вспоминал Захарченко, — нашли тактический рюкзак — мы вдвоём его поднять не могли: причём один я спокойно поднимаю 80 кг. Но этот рюкзак мы тащили волоком. Общая сумма добра в нём была на сумму более трёх миллионов евро. Золотые часы, коронки, крестики, серёжки, иконы — грабили всё.

Причём половина казаков — нормальные парни. Я лично знаю многих казаков, которые воевали в Иловайском котле. А другая половина пошла для чего: ствол имеешь при себе, можно разжиться. Как в том анекдоте про гаишников: «…а тут ещё и зарплату платят?..» Очень много грязи было.

Известно о нескольких стычках бойцов Моторолы с казачеством, происходивших прямо в Донецке; стычки заканчивались натуральной стрельбой и потерями с обеих сторон.

Дмитрий Трапезников, до того как перейти в администрацию ДНР, был главой Тельманово — так на него было совершено четыре покушения! Со стороны, с позволения сказать, «соратников по оружию» — имевших свои взгляды на судьбу местного хозяйства и разнообразных активов. Трапезникова, вообще говоря, должны были убить, и не убили чудом: то ли удивительная интуиция выручала, то ли везение.

Зоны влияния имелись не только в более-менее отдалённых и, тем более, прифронтовых населённых пунктах, но и в самом Донецке: заправки, автосалоны, гостиницы, отели, коттеджи — всё что угодно могло попасть в ведение того или иного командира.

Тем более, что некоторые подразделения ополченцев, в связи с изменением линии фронта, остались в тылу, и передвигаться к передовой не спешили — но откровенно разлагались в безделье.

В октябре 2014 года в гостиницах Донецка можно было наблюдать ошалевших и мрачных ополченцев, сидящих за пустыми столиками в гостиничных ресторанах и тоскливо разглядывающих проституток: денег у бойцов явно давно не водилось; и поступлений не предвиделось.

В ожидании зимы нужно было срочно запускать экономику молодого государства и стремительно наводить порядок.

18 октября Захарченко объявил о грядущей национализации основных предприятий Донбасса. Крупнейших финансовых воротил, владельцев заводов и фабрик элементарно не было в Донецке. С ними, с каждым в отдельности, придётся разбираться позже — и в основном на нейтральной территории, чаще всего — в Москве: в Донецк они элементарно боялись сунуться.

Куда важнее было насадить тотальную дисциплину в собственных вооружённых силах.

— Ввели суды рот и батальонов, — рассказывает Захарченко. — Роты судили своих мародёров: и смертные казни были, и через палочный строй прогоняли. Сделали так, что армия сама боролась с этим.

А самое сложное — амбиции командиров подразделений… Поэтому порой приходилось принимать и жёсткие, и очень жёсткие решения.

Самый трудный момент был с Безлером — Захарченко, чуть морщась, говорит, что у этого командира к определённому моменту было «изменённое сознание»; но Безлер отбыл.

Установка правопорядка в городе шла с переменным успехом: достаточно сказать, что когда республике возвращали городские заправки, в одной перестрелке было убито двое бойцов Захарченко — обстрелянные, повоевавшие мужики, погибли от рук своих же.

Но заправки вернули.