Всё, что должно разрешиться… Хроника идущей войны

То, что никакого мира не будет, бойцы на передовой отлично знали. Не потому, что были столь прозорливы — а потому, что в реальности мира не было вообще ни дня. Позиционные бои происходили в ежедневном режиме; бомбёжки не прекращались. Только в первый месяц «мира», с 6 сентября по 6 октября, на территории ДНР и ЛНР погибло около 330 человек.

В сентябре по Донецку украинская сторона стреляла как по часам: в 6 утра ежедневно. Целились они, хочется верить, именно в позиции ополчения, но попадали — куда придётся.

Не заметить некоторые вещи было просто невозможно; при всём фарисействе западных СМИ и патентованных правозащитников, какая-то фактура начала проявляться.

Правозащитная организация «Human Rights Watch» обвинила батальон «Айдар» в совершении преступлений против человечности на оккупированных территориях. «Amnesty International» предоставила доказательства того, что украинская армия использует установки «Ураган» и «Смерч», а также запрещённые кассетные бомбы.

Сначала Пётр Порошенко в некотором полемическом запале объявил, что пока украинские дети ходят в школу, дети Донбасса будут сидеть в подвалах, — а следом ОБСЕ подтвердила, что как минимум два обстрела донецких школ, в результате которых погибли и дети, и взрослые, были произведены с территорий, контролируемых ВСУ.

18 сентября под обстрел попал Свято-Иверский женский монастырь. Помимо списка Иверской иконы Божьей матери, почитаемой как чудотворная, в монастыре находилась икона с частицей мощей Серафима Саровского. Монастырь располагал мощевником с мощами святых угодников: преп. Амвросия Оптинского, преп. Митрофана Воронежского, преп. мученицы Елизаветы, преп. мученицы Варвары. Стреляли прицельно из миномётов и гаубиц: монастырь находился в прямой видимости с позиций ВСУ и попасть туда случайно было нельзя.

20 сентября обстрелу подвергся Донецкий казённый завод химических изделий. В радиусе трёх километров почти все здания остались без стёкол, но завод разбомбить не удалось.

Спустя месяц, 20 октября, украинские силовики снова осмысленно пожелали устроить апокалипсис в конкретном Донецке — и в казённый завод химических изделий была выпущена ракета «Точка-У»: взрывная волна была такой силы, что пострадали постройки в центральной части города: школы, Главпочтамт, стадион «Донбасс Арена».

К концу октября Киев отозвал свои подписи под линией разграничения сторон конфликта: а что кривляться-то. 4 ноября Пётр Порошенко поставил вопрос в Совете Безопасности Украины об отмене «особого статуса» Донбасса, а 9 ноября председатель Верховной Рады Александр Турчинов отказался подписать закон об амнистии участников конфликта на Донбассе.

Кто-то, видимо, сказал этим ребятам, что если они ещё раз дружно пойдут в атаку — то уже наверняка победят.

К осени на Донбассе было разрушено более пяти тысяч домов, более ста школ, десятки больниц — цель была очевидна, давайте не станем её скрывать: по возможности сберегая личный состав армии, Киев желал довести население Донбасса до полного отчаяния. Ставка была на восстание в тылу. Но восстания всё никак не случалось: жители Донбасса оказались на редкость упрямы.

Причём, что греха таить, терпеть населению приходилось не только разнообразных украинских силовиков.

Объективный факт: осенью 2014 года никакой единой «армии Новороссии» не существовало. Территории ДНР и ЛНР были, прямо говоря, поделены между наиболее удачливыми «полевыми командирами».

Андрей Пургин в октябре честно признался мне, что в некоторые города рискованно ехать даже руководителям республики; а куда-то не стоит ехать вообще — это чёрная зона, такие населённые пункты едва ли не отвоёвывать надо у самих же «ополченцев», что там кормятся.

Помимо нескольких серьёзных боевых группировок, на территориях работали ещё и многочисленные банды, иногда этнически окрашенные. Очень часто в негативном контексте шла речь о казаках, или о выдающих себя за таковых.