Всячина

— Ну-у-у, — тянул басовую ноту Васька. — Кошки — дуры. И не обижайтесь вы. Я вас люблю. Всех вас — люблю. Но все равно вы дуры. Вот представьте, приду я к человеку, например. Так? И станет мне там хорошо. Я же не спорю — хорошо станет. И корм, и драться не надо, и обязанностей почти никаких. Ну-у-у… И поиграть смогу, чего уж там. Но вы, дуры, подумайте, сколько лет живет человек, а сколько — кот. Я уже не молод. И не говорите мне, что я еще ого-го. Вот пройдет зима, и придет сюда какой-нибудь новый Васька. Будете ему в уши мурлыкать. А я уже пожилой кот, заслуженный. И вот, привыкнет ко мне человек. У него выработается режим дня. Он привыкнет со мной говорить, слушать, что и как я ему мяукну или промурлыкаю… И тут я вдруг умру. Молчите, дуры! Все умирают — это нисколько не страшно. Так заведено в природе. И вот я, значит, умру… А как же после этого человеку-то? А? Представьте этот ужас: он приходит домой, а меня — нет. Это же стресс. Это… Нет уж. Пусть лучше все будет, как оно есть. Нельзя над людьми издеваться

…

Петр Петрович, вынося на помойку мусор, всегда прихватывал что-нибудь вкусное для огромного серого кота, смотрящего вокруг с некоторым прищуром и всеобщим пониманием. Оставлял с краю, не закидывая никуда. Иногда долго сидел на корточках около помойного ящика, дожидался дикаря, смотрел, как он ест — солидно, не торопясь, без лишней жадности. Бывало, Петр Петрович заговаривал с ним. Именно он и назвал кота Васькой. Вернее, Василием — ну, какой там Васька, когда в нем пять килограммов и никакого жира?

— Вот, Василий, тебе тут, наверное, плохо, — говорил Петр Петрович негромко. — Я же понимаю, вижу. Зима придет — трудно будет. Опять же собаки на тебя могут напасть. Или дети — они иногда страшнее собак. Но, Василий, и ты меня пойми. Нельзя мне тебя к себе брать. Вот, и хотел бы, но нельзя. Умру я — куда ты денешься? Опять на помойку? Опять все сначала? И снова драться, снова орать, выцарапывать еду из кучи… Ты уж извини. лучше я приду еще разок и принесу что-нибудь. Хоть и рыбки, что ли, купить тебе специально… Ты кот, сразу видно, солидный и уважаемый.

Василий вдумчиво доедал, потом подходил к Петру Петровичу, прислонялся к его ноге и тарахтел своим внутренним моторчиком, помякивая и помуркивая в ответ по-кошачьи:

— Пойми, Петр Петрович, — можно было расслышать в этих звуках. — Нельзя мне к тебе. Понимаю, мы бы подружились. Мы и сейчас с тобой дружимся. Так за рыбку, если что, отдельное будет спасибо. Но домой я к тебе не пойду. А вдруг — что? И опять ты останешься один? Нет, так нельзя. Ты просто приходи сюда, на помойку, ко мне. Тут мы с тобой и пообщаемся.

Он поднимал гордо хвост, и медленно и важно уходил за гаражи.

А Петр Петрович поднимал свое мусорное ведро и шел к себе домой.

Его обгоняли, оглядываясь и здороваясь, радостные собаки, у которых на бегу уши хлопали по щекам. Ему гавкал с балкона большой кавказец Марс, с которым познакомились как-то случайно в парке. Кошки смотрели в окна, провожали его взглядами, вздыхая: эх, какой мужик пропадает!

Так они и жили наособицу — Петр Петрович и Василий.

Они были очень умные и правильные. Уважаемые были в своем кругу.

Пещера

Сашка плёлся еле-еле. Бабушка называла такое «нога-за-ногу». Поход, конечно, дело хорошее, и он даже любил походы. В принципе любил. Вот в пионерлагере однажды всем отрядом ходили в двухдневный поход с ночёвкой. Были брезентовые палатки, была еда, приготовленная на костре в большом ведре — странная и очень вкусная походная еда. Страшные истории, рассказанные на ночь. Битва с комарами.

Но тут — совсем другое дело. Тут его караулили и подгоняли Ленка и Ольга — двоюродные сестры. То есть, если просто в поход, так Сашка всегда был готов. Но почему его привязали к девчонкам? И мало ли, что они старше и опытнее? Он, может, тоже в походы ходил. Вон, в пионерлагере в позапрошлом году!

— Давай-давай, — говорила Ленка. — Шевели рычагами! Нам этот маршрут с тобой — два раза проходить, что ли? Пробежим сейчас — и домой. Что тебе тут не нравится? Нет, ты посмотри!

Ну, вокруг красиво, конечно. Тут не поспоришь. Горы, каменные осыпи, внезапно яркие цветы на камнях, лишайник, рисующий странное, мелкие ящерицы, греющиеся на солнце, шум водопада, пересыхающие на лето речки. Сейчас они выглядят просто как дорога, усыпанная камнями. А на самом деле — это русло бурных горных рек. Каждую весну они оживают. И наверное, осенью тоже.

Но красота красотой, а быстро ходить по горам — замаешься. Даже при всем чистом и полезном воздухе.

А вот Ольга молчала и ничего не спрашивала. Она просто шла сзади и подталкивала, если Сашка останавливался. Вроде как под конвоем получается. И какой тут тогда отдых? И что это за поход?

И вообще — Сашка приехал сюда, чтобы в море купаться и на пляже загорать. Ультрафиолет очень полезен — так в школе объясняли. И загар полезен. Он позволяет больше глюкозы разной в организме задержать и витаминов. Выносливость повышается и иммунитет от разных болезней.