— Я уже говорил, что у меня на это не хватило бы духу. Но ему попадались на глаза мои работы. В художественной школе. Берк с нашим директором давние приятели, и тот показывал их ему. Вы знаете, каков был ответ? «Ты мог бы создавать настоящие картины, если бы хоть немного понимал, что собой представляет искусство. Ты как подмастерье, у которого есть природный дар укладывать кирпичи в стену, но в то же время не имеющий ни малейшего понятия, что собой представляет здание и для чего оно служит». Откуда он взял, что мой отец строитель, а дедушка был каменщиком? Они трудились и сделали за свою жизнь гораздо больше, чем он. Ему бы только устраивать разносы и критиковать людей, которые работают до седьмого пота, чтобы что-нибудь сделать. Ну, ничего, я еще ему покажу! Мода меняется. Не так уж много найдется людей, да и художественных галерей тоже, которым хотелось бы занимать залы изображениями кривых кастрюль, написанных в голубых и розовых тонах, причем краска лежит на полотне такими кусками, что оно больше напоминает вспаханное поле. После его смерти эти идеи похоронят вместе с ним. Я еще покажу ему, и всему миру тоже, на что я способен.
Том машинально протянул свой пустой бокал, его рука дрожала, и на негнущихся ногах направился к выходу.
— Извините, — пробормотал он.
Уинтринхэмы переглянулись. Дэвид снова полистал блокнот для набросков и нашел рисунок Джил.
— Можно я возьму его себе? — спросил он и показал блокнот Тому.
Тот повернулся к нему и кивнул. Драммонд чувствовал себя измотанным, но в то же время ощущал какое-то странное умиротворение. Он сделал нечто из ряда вон выходящее, почти в оскорбительном тоне, и в большинстве известных ему домов это могло вызвать значительный переполох. Но здесь его выслушали и почти не обратили внимания на его тон.
— Хорошо, — сказал Дэвид. — Пойдем в мою комнату и я выпишу чек. Я надеюсь, ты не будешь поднимать цену.
— Двенадцать, как и договорились, — тихо сказал Том.
— Гиней, — подтвердил Уинтринхэм, потом открыл дверь и стал его дожидаться.
Юноша словно очнулся от сна и протянул руку Джил.
— Тогда разрешите мне попрощаться, миссис Уинтринхэм, — он рассеянно пожал ее руку и попытался объяснить свое поведение. — Я думаю, что не сказал ничего обидного… Для меня это слишком много значит. Крис — мой друг, а теперь он попал в ужасную историю и трудно сказать, чем все закончится. Это меня очень беспокоит. Что он будет делать… — Драммонд неожиданно замолчал, но Джил терпеливо, с симпатией смотрела на него. Ему стало очевидно, что его не понимают, и он решил закончить этот разговор. — Мне не хотелось впутывать кого бы то ни было в свои личные проблемы. — Том подумал, что вел себя ужасно. Ведь у него и в мыслях ничего подобного не было, когда он переступил порог этого дома. Неожиданно в спокойных серых глазах, наблюдавших за ним, промелькнула лукавая усмешка, юноша отпустил ее руку и пробормотал: — Большое спасибо, херес был великолепный, — и вышел из комнаты.
— С тебя шиллинг, — весело объявил Дэвид, когда минут десять спустя появился в комнате.
— Чудовище! Но я рада, что он все-таки пришел. Довольно занятный молодой человек.
— Он еще мечется в поисках своего призвания. Надеюсь, что со временем юноша определится. Жаль, что он так относится к Берку.
— Насколько мне стало понятно, Освальда скорее ненавидит его друг.
— Я в этом не уверен. Драммонд очень осуждает своего друга. Похоже, что он не прочь голыми руками расправиться с Берком.
— Полагаю, тебе захочется по этому поводу побиться об заклад еще на шиллинг? — с горечью заметила Джил.
— Ты меня шокируешь.
— Ну, это можно считать приемлемым способом в разрешении спора. Держу пари на шиллинг, что он этого не сделает, и не сомневаюсь в успехе.
— Я уже это слышал.
— Ты уже читал сегодня утром небольшую заметку в «Тайме» о происшествии в Вестминстерской галерее?
— Нет, а в чем дело?
— Ограбление. Правда, ничего особенного, или, по крайней мере, так утверждает газета.
— Ну и что ты об этом думаешь?
— Давай говорить напрямик. Том не упоминал об этом, не так ли?
— Нет. А ты ждала этого?
— Да.
Дэвид раздраженно покачал головой.
— Он слишком занят своим искусством и, возможно, не читает газет.
— Хотелось бы мне знать.
— Моя дорогая, ты хочешь держать пари, что Том может оказаться грабителем?
— Не надо болтать глупостей, дорогой!
Глава 3