Всемогущий

Егор вернулся в комнату, сел у окна, на свой любимый наблюдательный пункт. Оглядел машины, стоящие в отдалении. В одной из них должны сидеть люди Чернышова, ждать от него сигнала.

«Может, зря я отдал передатчик Ожогину? – думал Егор, скользя взглядом по автомобилям. – Надо было оставить его при себе и ночью, под одеялом, передать все Чернышову… Нет, это был бы заведомый провал. Они предусмотрели подобный вариант. Мой шепот был бы уловлен микрофоном, и все бы на этом закончилось. Ожогин отложил бы операцию, меня, скорее всего, увезли бы подальше и кокнули, как человека, посвященного в их тайные замыслы. И Чернышов в итоге остался бы ни с чем. Нет, все правильно я сделал. Отдал передатчик, показал свою лояльность. В поступки верят больше, чем в слова, и Ожогин не исключение… Сейчас Пронов доложит ему о моем желании увидеться с Жанной. Попроси я об этом после нашей встречи с Ожогиным, он бы отказал. Он ведь не знает, что я уже обо всем знаю, и будет думать, что мне обо всем станет известно только после просмотра телевизора. На этом я и сыграю. Он, конечно, разрешит мне увидеть Жанну, полагая, что ему это ничем не грозит, а я буду лучше работать. А потом мы посмотрим с ним телевизор, и я сообщу ему то, что он так жаждет услышать. И вся надежда с того момента будет только на Жанну. По сути, в ее хрупких руках будет находиться будущее страны. А имею ли я право взваливать на нее эту ношу?»

Его размышления были прерваны стуком в дверь. На этот раз Пронов не влез бесцеремонно внутрь, а вежливо постучал. Должно быть, получил дополнительные инструкции от Ожогина, который, услышав переданные ему слова Егора, счел за лучшее в интересах дела не раздражать пленника, а, напротив, во всем идти ему навстречу.

– Доставили, – объявил Пронов.

Он даже не понял, что выдал истинный статус Жанны – пленницы, такой же, как и Егор. Поскольку тех, кто ходит по своей воле, не доставляют.

Пронов посторонился, и в дверь вошла Жанна.

– Если желаете… тово… – сказал Пронов, глядя в спину Жанны, – интим то есть, то можете не стесняться. Никто за вами смотреть не будет.

– Ясно, – чуть не скрежеща зубами от вида его гнусной физиономии, сказал Егор. – А теперь оставьте нас.

Пронов понятливо кивнул, и дверь тихонько закрылась. Хотя Егор мог ручаться, что, вопреки обещанию «не смотреть», Пронов через минуту прилипнет к монитору. Надзиратель – это не профессия, это состояние души. Его не переделать.

– Здравствуй, – сказал Егор Жанне, целуя ее в щеку.

– Здравствуй, – шепнула она.

Он усадил ее на вчерашний стул, сам отошел к подоконнику. Свет ярко падал на ее лицо, и Горин вдруг увидел, как она бледна.

Жанна тоже не спала всю ночь, дожидаясь, что принесет ей новый день. Ведь неспроста же Егор попросил ее отключить защиту. Она всю ночь думала о том, смог ли он воспользоваться данной ему минутой. Минута – это очень мало, и потом, Ожогин так хитер. Что, если у Егора ничего не вышло?

Все это вихрем пронеслось в голове Горина, пока он рассматривал ее нежное лицо, такое бледное – и такое прекрасное, что он едва удерживался, чтобы не броситься его целовать. Но мысль о том, что за ними наблюдает Пронов, сдержала его, и он только взял ее за руку.

В другой раз, решил он, когда мы будем вместе.

«Согласна, – услыхал он голос Жанны внутри своей головы. – Лучше в другой раз».

Он ошарашенно посмотрел на нее – к этому ощущению нелегко было привыкнуть.

Она улыбалась.

– Как настроение? – спросил Егор.

– Замечательное, – ответила она.

«Ты успел? – спросила Жанна. – Я отключила защиту на полторы минуты».

«Зачем ты так рисковала?» – упрекнул ее Егор, вкладывая в свой взгляд всю заботу о ней.

«Скажи, ты успел?» – взмолилась она.

– Ты сегодня прекрасно выглядишь, – сказал Егор.

– А вчера я выглядела хуже? – спросила Жанна.

Вообще-то, кокетство ей было несвойственно, – ее чувству собственного достоинства оно претило, как слишком яркая косметика или крикливая одежда. Но для Пронова такое поведение – то, что нужно, и Жанна, понимая это, разыгрывала свою роль как по нотам.

«Успел, – ответил Егор. – Все в порядке. Я узнал все, что задумал Ожогин».

«Я очень рада, – сказала Жанна. – Я так за тебя боялась. Ведь он мог догадаться».

Егор ободряюще улыбнулся. Как он ее любил!

– Нет, ты всегда выглядишь прекрасно, – сказал он. – Но сегодня ты особенно хороша.

– Бессонница мне идет, – ответила Жанна. – Я от нее молодею.

«Он ни о чем не догадался, – сообщил ей Егор. – Я был очень осторожен».

«Будем надеяться, что это так», – откликнулась она.

– Да, ты отличаешься от других женщин, – заметил Егор.

– Конечно, отличаюсь, – обиделась Жанна. – Не хватало, чтобы я была на кого-нибудь похожа.

«Что ты выяснил? – спросила она. – Я могу узнать?»

«Для этого я тебя и позвал, – ответил Егор. – Только я не уверен, что могу рисковать тобой».

Он покосилась на кровать:

– Вообще-то, у нас есть время…

Он облизнул губы, и в самом деле пересохшие.

Она со смехом отмахнулась:

– Нет, в другой раз.

«Как тебе не стыдно? – возмутилась она. – Надо остановить этих негодяев, и ради этого я пойду на любой риск. И потом, кто, если не мы?»