Всемирный следопыт, 1931 № 03

«Здания тунгусской культбазы возвести в черновом виде в районе Красноярска, отсюда разобранными отправить на пароходах и баржах в Туруханск и дальше к месту постройки. Для прохода судов по Нижней Тунгуске произвести ряд работ: углубить фарватер, расчистить шиверу, взорвать пороги. Культбаза может быть открыта самое раннее в 1930 году».

Вариант Суслова:

«Заготовку зданий произвести в верховьях Нижней Тунгуски, в районе города Киренска, где имеется прекрасный строевой кедр. Заготовленный материал связать в плоты, погрузить на них все оборудование культбазы и сплавить вниз к устью Кочечумо. Если сплав произвести весной следующего года, то к осени тунгусский городок будет готов».

— Это безумие, — сказал инженер, ознакомившись с этим проектом. — Тунгуска совершенно непригодна для такой операции. От плотов останутся одни щепки.

— Река бешеная, это правда, — заметил на это Суслов, — но… без риска кажется не было выиграно ни одно сражение! А люди для моих плотов найдутся…

За это дело взялась киренская артель плотников из 42 человек; работы начались весной 1927 года и велись большевистским темпом. Осенью тунгусская столица вчерне была готова, а следующей весной, когда в тайге забурлили вешние воды, стали готовиться в опасный путь.

Связать плоты так, чтобы они выдержали путешествие в полторы тысячи километров, через пороги и подводные камни, — сложная и ответственная работа. От этого зависел успех всего предприятия. На плоты погрузили мелкий строительный материал, оборудование культбазы, запас провианта для рабочих, шесть лошадей, десять коров и корзину с курами. Река бурлит, и под ее напором плоты дрожат, как нетерпеливые кони. Но вот на мачте взвивается красный флаг, падают причалы, и река подхватывает первый плот. Открылась первая страница таежной эпопеи.

3. СКВОЗЬ ТАЙГУ НА ПЛОТАХ

Достаточно взглянуть на карту, чтобы представить себе характер Нижней Тунгуски.

Ее течение похоже на след затравленного зверя, когда он, в поисках спасения, мечется из стороны в сторону. Она меняет свое направление почти через каждый километр. То струит свои воды по пади, то кидается на каменные преграды, разрывая их глубокими ущельями, то вдруг, вырвавшись из тисков, устремляется в долины и разливается тут широкими плесами.

Караван плотов неуклонно подвигался к своей цели. Бурное течение загоняло плоты в протоки, трепало на порогах, било о скалы, а когда останавливались на ночевки, срывало с причалов и уносило вперед. Течение было таким стремительным, что, когда плоты привязывали к столетним лиственницам, деревья вырывало с корнем.

Вода была большая, и это давало возможность сравнительно легко проходить через шиверу и пороги, но зато было много хлопот, когда плоты заносило из главного русла в боковые протоки. На одном из таких рукавов дело едва не кончилось катастрофой.

Этот рукав сначала приняли за главное русло, а когда спохватились, было уже поздно: передний плот втиснулся в узкий проход и застрял. На него полезли задние. Течение тут было бешеное, остановить плоты было невозможно. Между тем вода продолжала напирать и скоро пошла через бревна. Надо было спасать груз.

Застрял передний плот, на него полезли остальные.

Вот всплыла корзина с курами, и перепуганные птицы завопили о помощи, но в этот момент было не до них. Взялись за лошадей, коров и другое имущество. Несчастных кур подхватило течением и швырнуло в водоворот.

Катастрофа произошла вечером, когда уже начинало темнеть, и это страшно осложнило положение. Работа продолжалась всю ночь и весь следующий день. Наконец плоты были разгружены. Дальше оставалось одно: разбить плоты, перетаскать бревна на другую сторону предательской щели и тут вязать их снова. Это заняло пять дней.

Между тем наступало лето. На вершинах гор поблескивали еще кое-где пятна нерастаявшего снега, но тайга уже давно залилась зеленью. Сначала распушили свои почки мелкие кустарники, потом брызнули нежным изумрудом северные березки, за ними выбросила свои иглы лиственница. На каменистых склонах, среди мхов и лишайников, запестрели скромные приполярные цветы, а весенние хороводы перелетных птиц сменились нудным жужжанием таежного гнуса.