Всемирный следопыт, 1928 № 07

В назначенный день я предстал перед отборочной комиссией. Врач очень внимательно осмотрел меня и вдруг принялся расхваливать мой вид:

— Молодой человек, каким образом вы приобрели такие мускулы?

Увлекшись моим телосложением, врач забыл осмотреть глаза, и я был принят, несмотря на близорукость. Отбывание воинской повинности в Норвегии отнимает всего несколько недель, поэтому я имел возможность продолжать свою обычную тренировку.

Одно событие чуть было не стоило мне жизни.

Мне шел двадцать второй год. Я решил попытаться проделать нечто, что напоминало бы экспедицию в полярную область. Я разыскал товарища, которому предложил среди зимы пересечь на лыжах Гардангерское плоскогорье. В рождественские каникулы мы покинули Осло. До Моген, хутора на восточной стороне плоскогорья, мы дошли довольно быстро. Здесь решили отдохнуть, перед тем как начать пересекать плоскогорье, направляясь к его западному краю, к хутору Гарен. Несмотря на то, что в Могене в крошечной избе и без того жило шесть человек, нас приняли очень радушно и предложили переночевать, уступив место у очага, где мы и легли, забравшись в мешки из оленьего меха.

На следующее утро пошел снег, а к средине дня разыгралась метель. Целую неделю длилась снежная буря, и все это время мы пробыли на хуторе.

Узнав о нашем плане взобраться на плоскогорье и наискось пересечь его, хозяева очень встревожились. Мужчины, хорошо знакомые с местностью, настойчиво отговаривали нас. Всякая попытка пересечь плоскогорье зимой считалась заранее обреченной на неудачу. Но им не удалось поколебать нас. На девятый день, проводив нас до конца долины, где легче всего было подняться на плоскогорье, они простились, очень огорченные, не надеясь когда-либо снова увидеть нас.

_{Мужчины провожали нас и простились огорченные, не надеясь когда-либо снова увидеть нас…}

Наше путешествие не казалось нам трудным. Плоскогорье простирается миль на десять в ширину; при нашем умении ходить на лыжах и при сравнительно благоприятной погоде мы надеялись пересечь его дня в два. Наша экипировка была крайне проста и рассчитана на непродолжительное время. Кроме лыж, лыжных палок и спальных мешков, у нас было по небольшому свертку с провизией да маленькая спиртовая лампочка. Свертки с провизией были вложены в спальные мешки, которые мы прикрепляли к спине. Провизия состояла из небольшого количества сухарей, масла и нескольких плиток шоколада, в лучшем случае ее хватило бы на неделю. Были у нас географические карты и компас.

Взобраться на плоскогорье было нетрудно, но на нем не виднелось ни одного предмета, который помог бы нам ориентироваться. Перед нами расстилалось море небольших холмов, с трудом отличимых друг от друга.

Пришлось итти по компасу. Первоначальной своей целью мы избрали пастушью хижину посреди плоскогорья. Вскоре после полудня мы добрались до нее. Дверь и окна хижины оказались забитыми, а поверх трубы были положены тяжелые доски.

Мы порядком устали после целого дня ходьбы, к тому же снова поднялся ветер, градусник показывал 12° мороза. Пробраться в хижину было чрезвычайно трудно, а тем более — взобраться на крышу и привести в порядок трубу. Мы оба здорово отморозили руки, и мой спутник все последующие дни думал, что навсегда лишился одного пальца.

_{Пробраться в хижину было чрезвычайно трудно, а тем более — взобраться на крышу и привести в порядок трубу…}

На наше счастье, в хижине оказались дрова, но труба промерзла, холодный воздух тяжелой пеленой ложился на огонь, и мы порядочно измучились, прежде чем дрова разгорелись и дым пошел в трубу. Поужинав, мы залезли в мешки, разложив их на лавках против очага, и крепко уснули.

Утром злоключения возобновились. Ветер, поднявшийся еще накануне вечером, усилился, и повалил густой снег. Непогода настолько разыгралась, что мы решили переждать. При тщательном осмотре хижины нам удалось найти в ней небольшой мешочек ржаной муки, вероятно, забытый здесь пастухом. Чтобы не тратить своей провизии, мы сварили в котелке над очагом жидкую мучную кашицу. Два дня провели мы в хижине, питаясь исключительно этой кашицей; она была недостаточно питательна и отвратительна на вкус.

На третий день буря улеглась, и мы тронулись в путь. Вскоре опять повалил снег, и стало теплее. Чтобы точно знать, где мы находимся, нам часто приходилось заглядывать в карту, но мокрый снег, падавший на тонкую плохую бумагу, вскоре превратил ее в жидкую массу, и нам оставалось итти по компасу.