Всемирный следопыт, 1927 № 04

У меня сквозь нараставшую жажду пробивалось чувство голода. Голова точно разламывалась от боли на части.

Чем-то завернув голову, лежал у моих ног Нурасов. Мамут сидя спал у стены, обхватив руками каменный выступ, на котором сидел ночью.

Первое мое движение было — к карману с хлебом. Хлеба не было.

«Должно быть, выпал», — подумал я и, пошарив по полу рукою, нащупал крошки и нашел прогрызенный платок. Отчаяние охватило меня.

Вскоре проснулись мои спутники. Лица бледные, зеленые, глаза красные, губы запекшиеся.

Мы снова у выходного отверстия, которое стало как будто еще уже.

«Камень оседает», — мелькнуло у меня.

Моя мысль передалась Нурасову и Мамуту, — и лица их исказились новым ужасом. Все поняли: неминуема смерть в пещере…

Начиналось утро. Забежавший в пещеру ветерок сперва как будто освежил и уменьшил приступ жажды, но вскоре она усилилась, нарастая.

Пошатываясь, я пошел вглубь пещеры.

— Куда вы? — спросил Нурасов.

— Пойду к той выбоине, может, несколько капель набежало, — ответил я.

За собой я услышал тяжелые шаги Нурасова. Стараюсь итти быстрее. Неведомое чувство ненависти к Нурасову, который, как и я, изнывает от жажды, шевелится во мне. Призываю к порядку свою волю и уменьшаю шаг.

— Где-то здесь, — сказал Нурасов, ощупывая рукой стену пещеры.

Но выбоина оказалась совершенно пустою, без капли влаги. Начали соскребывать со стенок выбоины маленькие пластинки ила и с жадностью сосали их.

— Продвинемся дальше, — прошептал Нурасов.

Ноги скользили по резко углублявшемуся и сузившемуся ходу пещеры. «Хоть бы не покатиться вниз», — подумал я, и в тот же момент послышалось падение грузного тела Нурасова.

— Держите, держите! — крикнул он.

Я подался вперед, одной рукой ища опоры в стене, другой — нащупывая Нурасова, но он был где-то впереди и, судя по шуму, быстро скользил вниз, взывая о помощи. Чувствую, что волосы мои вздымаются дыбом.

«Скорей за Мамутом», — решил я и стал подаваться назад, сбросив на ходу сандалии. С неимоверными усилиями добрался до ровной площадки.

VIII. Спасение

Вопли Нурасова все еще были мне слышны. Но странно, — они слышались как бы со стороны входа. Свист и крики раздавались явственнее, и это придавало энергии.

Я старался бежать по площадке, падал, снова подымался и снова бежал. Еще поворот, и я — в полоске света, идущей от входа. Мамут с искаженным лицом, с выражением радости и надежды махал руками:

— Собак, собак!

Действительно, совсем близко послышался лай собаки. Я закричал, что было силы, как бы умоляя ее не прекращать лая. Но собака понюхала воздух, поскребла лапами и медленно вышла из пещеры. Наши усиленные крики и топот не помогли, собака, раз оглянувшись, скрылась из виду. Схватившись за голову, я со стоном опустился на землю.

— Нурасов скатился, — произнес я.

— Ни буйся! Ни буйся! Чабан будит, — успокаивал Мамут.

«Что делать? — думал я в отчаянии. — Итти с Мамутом за Нурасовым напрасно: обессиленные, мы не сможем его вытащить, а чабан, может быть, подойдет, когда нас не будет»…

Недалеко вновь залаяла собака. Собрав последние силы, мы снова стали кричать. Надежда охватила радостной волной. Сквозь выходное отверстие пещеры мы увидели на выступе соседней скалы появившегося чабана. Собака замолкла. Наши крики, вероятно, так были слабы, что не достигали слуха чабана, и он равнодушно осматривал местность, опираясь на свою гурлыгу[18]. Что же делать? Что, если чабан не заметит нас и уведет собаку? Мы погибнем…

Я быстро снял с себя белую рубаху и стал махать ею у отверстия. Собака со злобным лаем бросилась к пещере.

Подошел и чабан. Мамут что-то затараторил чабану.

— Фляжку! скорей фляжку! — тормошил я Мамута.

Чабан просунул фляжку в отверстие. Я схватил ее… Захлебываясь, сделал несколько больших глотков… Мамут подхватил флягу из моих рук, а я словно опустился в какую-то бездну…

Когда я очнулся от забытья, то тревожно спросил Мамута:

— Мне казалось… был чабан?

— Якши, якши! Чабан будит, кирак будит! — весело ответил Мамут.

Минуты ожидания казались вечностыо. Но вот появилось несколько чабанов с кирками. С большим трудом они расширили отверстие для выхода. Камень словно не хотел отдавать своей жертвы.

Наконец, мы были свободны.

Нурасова нашли в сталактитовой зале, куда он скатился. Распростершись, он лежал там в глубоком обмороке.

Совершенно не помню, как мы очутились в хижине чабанов, где провели несколько дней. Солнце, воздух и простор отогнали ужасы пещеры, но каждому из нас она оставила о себе памятку: у Мамута — шрам на пальце от укуса крысы, у меня — периодические галлюцинации по ночам, а у Нурасова — солидный клок седых волос на его, раньше совсем черной, голове…

Пещеры Чатырдага

Научно-популярный очерк Н. Зимина

Массив Чатырдага в Крыму издавна славится своими сталактитовыми пещерами. Это наиболее значительные пещеры Союза. По величине они уступают некоторым европейским пещерам, но все же столь интересны, что привлекают внимание не только советских граждан, но и иностранных туристов.