Всемирный следопыт, 1926 № 10

— Пускайте насосы! — раздался резкий голос старшего инженера.

В это время вдали послышался глухой шум. Услышавший его пожарный оглянулся и сказал:

— Ливень, кажется, идет с той стороны..

— Тем лучше, — ответил другой, — воды-то нам и нужно…

Но вскоре шум стал настолько ясен, что его уже нелья было смешать с шумом приближающегося дождя.

— Люди, — сказал пожарный, — много людей… Бегут сюда.

Инженер прислушался.

— Вы правы, — сказал он. — Это топот ног…

— Загасите фонарь, — посоветовал пожарный.

Толпа приближалась быстро, в ее молчании было что-то, наводившее ужас. Затопить рудник — значило похоронить надежду на спасение оставшихся внизу. Вооруженные ножами рабочие бежали к реке с намерением перерезать рукава и помешать затоплению.

Инженер и пожарный, отошедшие сначала прочь от рукава, который они осматривали, поняли, наконец, намерение толпы. Они бросились навстречу безумцам, пытаясь их уговорить, но оба были сбиты с ног ударами кулаков. Толпа, удивленная легкой победой, принялась за свое разрушительное дело. Рукава были перерезаны в сотне мест.

А в машинном отделении ждали, что вот-вот рукава наполнятся и послышится шум воды в шахте.

— Странно, — говорил старший инженер, — я сам был у реки и видел, что рукава достигают до воды. В чем дело?

В это время в дверях показался человек.

— Рабочие!.. — закричал он, указывая в темноту.

— Что такое?

— Перерезали рукава, я не успел добежать…

Инженер, поняв, наконец, причину задержки, бросился к конторе. С другой стороны к зданию шахты неслась толпа, обезумевшая и жаждавшая разрушения.

Добежав до здания, толпа, ослепленная ярким светом, вдруг остановилась. Какой-то мальчуган бросил камнем в стеклянный фонарь. Пример его заразил многих, камни посыпались градом, и вскоре фонарь был разбит вдребезги. Свет погас… В здание ворвались. На машины посыпался целый град ударов. Били всем, что попадалось тяжелого под руку. Пожилой рабочий, с налитыми кровью глазами, бешенно пилил канаты, на которых была подвешена клетка под'емника.

Вдруг снаружи послышались отчаянные крики, кто-то звал на помощь, плакали дети, кто-то бранился, кто-то молил о пощаде. За этими тревожными звуками слышались другие, глухие, еще более тревожные: удары палок по человеческим телам, размеренный топот сотни ног, звон оружия, слова команды.

Страх овладел людьми в машинном отделении; этот страх разом встряхнул и отрезвил всех. И все разом бросились к двери. Произошла давка, и воздух ночи снова огласился воплями отчаяния…

Люди бросились по хорошо знакомой дороге домой. Под дождем, в темноте, их бежало несколько сот человек, тяжело дыша, спасая свою жизнь. Через несколько минут двери рабочих бараков закрылись, и в них воцарилась тишина.

Полицейские уже окончили свою работу, когда отряд пехоты окружил рудник. Тридцать человек было арестовано. Это, большей частью, были раненые и пострадавшие в давке. Под'ехала фура, в которую поместили наиболее пострадавших, остальные пошли пешком в сопровождении полицейских. Печальная процессия направилась к городу…

* * *

Пока изрезанные рукава заменяли новыми, прошло еще двенадцать часов; после этого рудник был затоплен без дальнейших помех. Пожар в шахте был потушен. Но только — внизу, а наверху начинался новый пожар, более грозный… неугасимый!

Столкновение произошло в ночь с пятницы на субботу. На утро тревога царила вокруг, на всех фабриках и заводах. Слово «забастовка» висело в воздухе, рабочие требовали срочного проведения мер безопасности работ.

* * *

Прошло три дня. Утро встало солнечное. На улицах города царило необычное оживление. Везде люди собирались кучками и говорили вполголоса. Ожидали демонстрации рабочих.

Вот вдали послышалась музыка, а через несколько времени над холмом у окраины города показалось первое красное знамя.

Музыка слышалась все громче и громче, первые ряды рабочих уже вступали в город. Шли не в ногу, но громадная одноцветная людская масса, сразу заполнившая всю мостовую, производила внушительное впечатление…

Толпа была похожа на реку, внезапно вышедшую из берегов и неудержимо стремящуюся вперед. Звуки марша вызывали отголосок в длинных рядах домов, а на фоне музыки глухо звучали шаги тысячи ног.

Сердца людей, стоявших на тротуарах, были переполнены каким-то смутным волнением. Сплоченность шагавших по улице рабочих масс действовала на публику богатых кварталов подавляюще. На всех лицах рабочих лежал отпечаток тяжелого труда, все это были люди, закаленные в борьбе с жизнью. Взгляды были серьезные, у многих гневные.

Они все шли и шли. Казалось, им не будет конца. Прошел уже целый ряд корпораций. Звуки музыки, шедшей во главе процессии, замерли вдали, а с холма на краю города спускались все новые массы.

Но вот лавина кончилась. И вдруг на холме появилось новое, черное знамя. Оно повисло и обмоталось вокруг древка, так что нельзя было разобрать, кому оно принадлежало. Но толпа, которая несла его, во многом отличалась от остальных, только что вошедших в город. Впереди, держась за руки и не отрывая глаз от земли, шли дети, за ними женщины с маленькими детьми на руках, за ними мужчины…