Всем парням, которых я любила

– Эпштейны, – отвечает он, барабаня пальцами по рулю.

– Кто такие Эпштейны?

– Старая супружеская пара, владеющая антикварным магазином в Шарлотсвилле. В прошлый раз Фил прибыл туда на пять минут раньше меня и обчистил все место. Сегодня этого не произойдет.

Впечатленная, я говорю:

– Вау, я понятия не имела, что этот бизнес настолько жестокий.

Питер ухмыляется с видом «все-это-знаю» и продолжает:

– А разве таков не весь бизнес?

Я закатываю глаза, глядя в окно. Питер все же такой Питер.

Мы стоим на светофоре, когда Питер внезапно выпрямляется и говорит:

– Вот дерьмо! Эпштейны!

Я наполовину уснула. Мои глаза распахиваются, и я кричу:

– Где? Где?

– В красном внедорожнике! На две машины впереди справа. – Я вытягиваю шею, чтобы посмотреть. Эпштейны – седовласая пара, им около шестидесяти или семидесяти. Трудно сказать с такого большого расстояния.

Как только загорается зеленый свет, Питер дает по газам и мчится во весь опор. Я выкрикиваю: «Гони! Гони!», и потом мы пролетаем мимо Эпштейнов. Мое сердце бесконтрольно бьется. Я не могу удержаться, чтобы не высунуть в окно голову и не закричать, потому что это такой кайф. Мои волосы треплет ветер, и я знаю, что на голове будет полнейший беспорядок, но мне наплевать.

– Даааа! – кричу я.

– Ты сумасшедшая, – говорит Питер, потянув меня обратно за подол рубашки. Он глядит на меня как в тот день, когда я поцеловала его в коридоре. Словно я не такая, какой он меня представлял.

Мы подъезжаем к дому, перед которым уже припарковано несколько автомобилей. Я вытягиваю голову, пытаясь получше все рассмотреть. Я ожидала увидеть особняк с коваными железными воротами и, может быть, горгулью, или две, но этот выглядит просто как обычный дом. Должно быть, я выгляжу разочарованной, потому что как только Питер припарковал машину, он говорит мне:

– Не суди распродажу недвижимости по дому. Я видел все виды сокровищ в обычных домах и всякий мусор в красивых зданиях.

Я выскакиваю и наклоняюсь, чтобы завязать шнурки.

– Поторопись, Лара Джин! Эпштейны будут здесь уже в любую секунду! – Питер хватает меня за руку, и мы бежим по подъездной дорожке. Я запыхалась, но стараюсь не отставать от него. Его ноги гораздо длиннее моих.

Как только мы оказываемся внутри, Питер прямиком направляется к мужчине в костюме. Я же сгибаюсь и пытаюсь перевести дыхание. Несколько человек слоняются вокруг, глядя на мебель. В центре комнаты расположился длинный обеденный стол с безделушками из фарфора и молочного стекла. Я подхожу к нему и внимательно рассматриваю. Мне нравится белый сливочник с розовыми бутонами роз, но я не уверена, можно ли мне к нему прикасаться и посмотреть, сколько он стоит. Он может быть очень дорогим.

Тут же стоит большая корзина с памятными вещами со старинного Рождества: пластмассовые Санты и Рудольфы, стеклянные украшения. Я изучаю содержимое, когда ко мне подходит Питер с огромной ухмылкой на лице.

– Миссия выполнена, – произносит он и кивает в сторону пожилой пары, которая смотрит на деревянный буфет. – Эпштейны, – шепчет он мне.

– Ты забрал стулья? – окрикивает мистер Эпштейн, стараясь казаться небрежным и нераздраженным, но стоял он напряженно, уперев руки в бока.

– Вы же знаете, – отзывается Питер, – в следующий раз вам повезет. – Мне он говорит: – Ты видела что-нибудь крутое?

– Много всего, – я показываю на ярко-розового оленя. Он стеклянный, с электрическим синим носом. – Он бы отлично смотрелся на моем туалетном столике. Ты не спросишь мужчину, сколько он стоит?

– Нет, но ты можешь сама спросить. Тебе не помешает научиться договариваться, – Питер хватает меня за руку и подводит к мужчине в костюме. Тот заполняет какие-то документы на планшете с зажимом для бумаг. Он выглядит очень занятым и важным. Я даже не уверена, можно ли мне здесь находиться. Думаю, мне не нужен этот олень.

Но Питер выжидающе смотрит на меня, поэтому я откашливаюсь и спрашиваю:

– Прошу прощения, сэр, но сколько стоит этот олень?

– О, это часть лота, – отвечает он.

– О-о. Эм, извините, но что такое лот?

– Это означает, что он часть набора, – объясняет он. – Вы должны купить весь набор декоративных аксессуаров. Семьдесят пять долларов. Они винтажные.

Я делаю пару шагов назад.

– В любом случае, спасибо, – произношу я.

Питер подталкивает меня обратно, и я одариваю его обаятельной улыбкой, говоря: – А вы не можете просто отдать его вместе со стульями? Подарок при покупке?

Мужчина вздыхает:

– Я не хочу разделять их. – Он отворачивается, пролистывая бумаги на планшете. Питер бросает на меня взгляд, словно говоря: «Ты же хочешь оленя, так что действуй». Я «возвращаю» ему взгляд, отвечая: «Я не хочу его так сильно», но Питер решительно качает головой и подталкивает меня в сторону мужчины. Я спрашиваю:

– Пожалуйста, сэр? Я дам вам за него десять долларов. Никто не узнает, что не хватает оленя. И взгляните, его нога немного треснута у основания, видите? – Я показываю его.

– Хорошо, хорошо. Просто забирай его, – скупо отвечает мужчина, я озаряю его улыбкой и вытаскиваю кошелек, но он отмахивается.