Всем глупышкам посвящается (СИ)

Мне было семнадцать, когда в мою размеренную, заполненную своими заботами, радостями и горестями жизнь постучался парень с забавным именем Джек. Семнадцатый год в жизни каждого человека по-настоящему особенный год. Наверное, самый любимый и красивый год. Для меня он именно такой. Тот год, когда твое тело, пройдя все жутчайшие метаморфозы, наконец приобрело свой относительно постоянный вид, с которым ты будешь идти по жизни следующие лет пять до новых изменений. Вдруг тебе начинает нравиться собственное отражение, вещи становятся по фигуре. Более того, из неоткуда вдруг появляется та самая фигура. Неожиданно, ты начинаешь адекватно вести себя с противоположным полом (и не надо вот тут говорить, что у вас и в двенадцать все было с этим нормально, вы просто не видели себя со стороны). Как-то надоедают разом все праздники, деньги становятся нужнее подарков, на глазах седеют родители, а поездки к бабушке становятся дороже посиделок с друзьями. В семнадцать перестает заботить школа, а оценки там, тем не менее, становятся лучше. На тебя все меньше кричат взрослые, а ты сама кричишь все больше. Так подло все, кто младше десяти обращаются к тебе на вы. Интриги интересуют все меньше, сладкое начинает портить форму все быстрее. Как-то скучно становится смотреть мультики, зато находишь больше нового в политических передачах. Вдруг начинаешь отказывать большинству ухажеров, а на глупые вопросы из серии «Почему одна?» устало улыбаешься. И только близким можешь часами рассказывать о том, как больше стало проблем, какими заметными они стали, как над ними насмехаются родители: «В твои-то годы…». Только редким людям начинаешь звонить поздней ночью - поплакаться, только единицам будешь объяснять, что запуталась, что они слишком давят на тебя, что ты, в конце концов, только и ждешь возможности уехать отсюда, что ты не готова к этому, что ты боишься. В семнадцать надоедают шумные гуляния, а запоминаются случайные, тихие встречи в парке. Ты все чаще вспоминаешь детство, все реже дурачишься, все больше грустишь. Ты уже давно позволяешь себе лишнего, а глядя на свое фото, где еще малыш, думаешь, что становишься таким или такой, какой боялась стать, каких не понимала. Только в семнадцать лет начинаешь понимать, что времени может и не хватить, что мысленно, перебирая планы, начинаешь заикаться на «Когда вырасту». И только в этом возрасте вещи меняют свою форму. Моменты становятся дороже, а прошедшие дни уже кажутся слишком далекими. Радостей становится больше, потому что видеться они начинают в мелочах. Общественное мнение становится неважным, хоть это общество и ждет от тебя многого. Спать хочется все больше, а пробовать готовить все меньше. Такое оно, семнадцатилетние. И, безусловно, именно в этот год, в его начале, появляется некто. Некто, кто впервые испортит тебя, кто впервые сможет задеть за живое. Тот, за кем захочется бегать самой. Твоя первая любовь.

В какой-то период писательство не давалось мне очень легко. Я стала уделять этому меньше времени. Мысли разбегались, а невозможность составить предложение как надо, доводили меня до отчаяния. И вот, закончив домашнее задание вечером, включив компьютер, я поняла, что и сегодня не выдавлю из себя больше странички, в лучшем случае. И от нечего делать лазила по всяким соцсетям. В одной из них на глаза мне попалась реклама очередного новомодного сайта, на котором сидели, преимущественно, англо говорящие пользователи. Забавы ради там появился и мой профиль. В первые дни мне было не особо понятно, чем там можно себя развлечь. Но, не прошло и месяца, как у меня начали появляться приятели. Приятели эти задерживались в общении ненадолго, и, обычно, мы переставали общаться через несколько дней. Они были донельзя скучными собеседниками, но благодаря им, я неплохо подтянула свой английский. И я сейчас не о том «правильном», сухом языке, которому чат в школах. Ведь, пройдя много лет ежедневных уроков в школе с уклоном изучения языков, за свой уровень я не беспокоилась. А зря. В переписках с ними я часто сталкивалась с загадками из аббревиатур, неправильных сокращений, фразеологизмов, суть которых постигать приходилось годами. Бывало и так, что мне попадались люди, не умеющие писать слово больше пяти символов. Они сокращали все, что только можно было сократить. Некоторые сообщения, буквально, не отличались от египетских иероглифов, где значков и смайликов (картинок, если сравнивать) было куда больше, чем слов.