Всего один неверный шаг

— Привет Миронову. И это всё забери, — закрутил Игорь крышку на початой бутылке водки и сунул в пакет. — Вам пригодится, а я всё равно на ужин в ресторан пойду. Если вообще пойду.

Сокол побросал обратно почти нетронутые яства.

— Ден, это, — побарабанил пальцами по столу Наварский. — Ты не зайдёшь к моим? Ну так, как бы между делом, типа ничего не знаешь.

— Да зайду, — пожал тот плечами. — Меня Лерка только выгонит взашей, и ни за что не поверит, что я не в курсе, но зайду. Завтра уже зайду, норм? — посмотрел он на часы.

— Да, лучше вечером, когда все дома. Просто посмотри, как они.

— Не ссы, брат. Прорвёмся! — постучал он его по плечу.

— А что ты хотел сказать мне про Свету? — остановил его в дверях Наварский.

Сокол не хотел — если хотел, сказал бы, но иногда человека надо подтолкнуть.

— Как бы тебе поделикатнее-то, — почесал затылок Сокол. — В общем, скажу как есть… — Он выдохнул. — Она ж никому не даёт, та Света.

— В каком смысле? — удивился Наварский.

— В прямом. Динамит, сучка. Ноги не раздвигает. Уж я к ней и так и эдак. Несколько раз пытался. Бесполезно. И ладно я, кот облезлый, ей не чета, рядовой журналист с засаленными рукавами, новостник, диктор, радиоведущий. Как в той песне: А он просто диджей на радио… И он, в общем, не бедный парень, но… — напел он. — Мне её подруга говорила, она мужиков и посерьёзнее — в игнор. Не интересуют её ни случайные перепихи, ни секс с женатыми, ни ровесники. Может, рыбку покрупнее ищет, может, только по любви хочет или после свадьбы, хрен её знает. Я поэтому и удивился, что ты её трахнул.

— Да не трахал я её, Ден, — выдохнул Наварский. — Так, приятно проводим вместе время.

— Куни, фингеринг, оральный секс? — тут же предположил тот.

— Театр, выставки, кино, Эрарта, — покачал головой Наварский. — Я и не пытался. Не то, чтобы мне совсем не хотелось, но что-то типа того, не хотелось. И не могу я. У меня жена, семья. Не для меня это всё.

— А какого ж Лерке признался? — уставился Сокол с недоверием. — У меня другая — это, знаешь, заявка. Заявка на развод.

— В чём есть, в том и признался, — болезненно скривился Наварский.

— Хочешь сказать, ни разу даже руку ей в трусики не засунул?

— Даже не поцеловал ни разу.

— Ты ебанутый? — Наварский развёл руками. — Или она не даёт? За папика тебя держит? Деньги тянет? На подарки разводит?

— Ничего она не тянет, — выдохнул Игорь. — Телефон я ей купил, да, но по острой необходимости — она свой разбила. При мне, нечаянно. И всё. За еду, такси, билеты, конечно, плачу я, это даже не обсуждается, но это же так, ни о чём.

— Чем же вы с ней занимаетесь, если даже не лижитесь?

— Не знаю. Иногда просто молчим. Стоим на мосту и молчим каждый о своём. Но больше, конечно, говорим. Обсуждаем балерин Мариинского театра, актёров, спектакли, книги.

Второй раз за день Сокол покрутил у виска.

— А с женой ты это обсудить не можешь — балерин Мариинского театра? В театр её сводить? С девчонками сходить в Эрарту?

— Я и обсуждаю, и вожу, и хожу. Но жена, — Наварский выдохнул, — как бы сказать. Ей это всё не очень интересно, — не стал он вдаваться в подробности.

Хотя, если грубо и коротко: ей интереснее готовка, тряпки, сериалы и интернет, где она покупает тряпки, смотрит сериалы и ролики про готовку, а ещё сухое красное.

— А тебе? — поставил Сокол на пол пакет и сбросил звонок. Наварский невольно увидел на экране женское имя, но Сокол был бы не Сокол, если бы ему не звонили бабы. — Тебе самому что интереснее?

— Мне интересно и то, и это. Они разные, Ден. Разные, как два мира.

— У-у-у, брат, — протянул Сокол. — Это хреново. Очень хреново, потому что придётся выбирать один из миров.

— Я в курсе, брат.

— Одними стихами, знаешь, сыт не будешь.

— Стихами? — удивился Наварский. Он ничего не говорил ему про стихи.

— Ну, я же говорю, что искал подход к этой девке чуть не до посинения. В музей Ахматовой её водил, в архивы, куда посторонних не пускают, а я договорился. Гумилёва цитировал и всяких там Мандельштамов. Даже верность ей неделю хранил.

— И?..

— И ничего, только яйца опухли от воздержания. Оу, — глянул он на часы, — ладно, Игорёк, погнал я, а то всю рыбу без меня пережарят. Давай!

Он махнул рукой.

Наварский закрыл за ним дверь, хлебнул из открытой банки газировки, что так и осталась на столе. Скривился: и правда гадость.

Дойдя до спальни, упал навзничь на кровать.

Закрыл глаза и подумал о жене.

Глава 13

Он трахнул жену между чёртовых раковин в ванной едва ли не первую же ночь в новой квартире.

Задрал новую ночную рубашку с легкомысленными кружавчиками, посадил на холодную каменную столешницу, опустился на колени. Подсунув руки под мягкие ягодицы, сначала отлизал. А когда она перестала смущённо-кокетливо хихикать, шумно задышала и выгнула лебяжью шею, с душой отодрал.

Бурно, обильно, сладко кончил. Ущипнул жену за торчащие соски. Горячо, благодарно поцеловал. И пошёл в душ.

Она пошла подмываться в биде.

— Мне уже стоит ревновать? — улыбнулся Наварский, повернув голову.