«Всего лишь врач»

Осенний ветер продувал открытый со все сторон павильон; на отце был темно-серый плащ и кашне в крупную клетку, а головного убора не было. В последние годы он предпочитал носить дешевенький черный берет, который легко можно было запихнуть в карман плаща, но сейчас голова его была не прикрыта, и это придавало ему моложавый вид. Сам-то он уже давно весь седой. В деда. А у отца волосы до глубокой старости оставались черными и густыми, лишь слегка тронутые сединой на висках. Вообще, он был похож на Жана Марэ. Особенно в профиль. Он не был таким же широкоплечим и широколицым, но тоже высоким и с прямой спиной. Женщины считали его красавцем и на работе у него всегда были добрые, приятельские отношения с сотрудницами, бывшими конечно значительно моложе его, но отдававшими дань его мужской привлекательности. Он вспомнил, как однажды привел отца на консультацию к своим кардиологам, и Регина Ароновна , найдя какие-то изменения на кардиограмме, сначала с озабоченным видом стала говорить о выявленной экстрасистолии, но потом спросила, а сколько твоему отцу лет, и когда услышала, что семьдесят пять, сердито махнула рукой и сказала: «Иди, гуляй. Я думала шестьдесят».

Они пили пиво, возмущаясь совершенно непомерными наценками в такого рода заведениях, и говорили о пустяках. Он глядел на отца, сидевшего напротив, и чувствовал, как тому было приятно сейчас оказаться наедине с взрослым сыном в уличном кафе, и вместе с ним ощутить, что это может быть не только в первый, но и в последний раз. Они оба, как знали…Как знали, пропади оно все пропадом! Он не припомнит такого, совсем незаметного, но ему-то понятного, ласкового взгляда у отца, каким он смотрел на него в тот день, сидя напротив за столом. А еще его глаза были веселыми и радостными. И взгляд словно говорил: «Сын, сын, какой ты молодец, что затащил меня сюда попить пива». Даже крохотный невус, величиной с зернышко, ниже правого глаза не портил его лица, придавая какой-то дополнительный шарм. Они оба знали, что , как всегда , ничего не скажут друг другу такого, что могло бы выдать их взаимную любовь, но в отличие от него, отец знал, что в этой жизни им за все уже заплачено..

И первый тесть – Зосим Александрович, работал до самых преклонных лет. Даже после операции по поводу рака толстой кишки, которую ему делал покойный Ганичкин. Все продолжал ходить в свое конструкторское бюро, которое сам и создал в тридцатых годах. Он стоял у истоков строительства отечественного подводного флота и был весьма почитаемой личностью в своем мире.

Что же случилось? Почему он изменил своим взглядам? При желании он мог бы устроиться каким-нибудь консультантом в страховую медицинскую компанию, или пойти хирургом в поликлинику поблизости от дома, да и для работы в стационаре сил еще хватает.