Ему настолько понравилось почему-то вспомненное изречение, что он не поленился отыскать в книжном шкафу у внучки потрепанный том Андерсена и перечитал «Старый дом». Забытый сюжет, через много лет заново оживая при прочтении, не вызвал никакого интереса . И не могло быть иначе, конечно. Банальные мысли о неизбежных потерях и глубоком одиночестве старости, о людском равнодушии к чужой прожитой жизни , вероятно, могли бы оставить свой след в воображении чувственного подростка и дать пищу для размышлений, впрочем далеко не у каждого ребенка, но рассчитывать на отклик в душе современного взрослого человека было бы наивным предположить. Это вовсе не означало, что все сказки Андерсена безнадежно устарели и лишились для него своего прежнего обаяния и философского подтекста, на которые он мог бы опереться. Из всех сказок больше других всегда нравился «Гадкий утенок», нравился своей идеей торжества справедливости божьего промысла. Как это здорово – когда кто-то расставит все точки над «и» , и быдло, что властвовало над тобой, останется в итоге с носом. Вторым шедевром он считал сказку о принце, который захотел предстать перед своей возлюбленной в обличье свинопаса, после того как она отвергла его любовь и простые подарки. «Ах, мой милый Августин..». Странно, но те женщины, которые не отвечали на его любовь взаимностью, потом сожалели об этом и считали свой разрыв с ним самой большой своей ошибкой…
Он задал себе вопрос, а в чем собственно состоит его «свиная кожа»? И из чего она вообще может или должна состоять? Поразмыслив, он пришел к выводу, что это понятие не должно включать в себя ничего, что было бы связано с каким-то действием, поступком или с готовностью и умением совершить поступок. Все это относилось к «позолоте». Родившись на свет, человек еще долго будет не в состоянии совершать поступки, но его «свиная кожа» уже будет на нем, начиная с первого крика. Но определив для себя лишь исключение из правила , он затруднялся с определением самого правила. Все больше он склонялся к мысли, что суть «свиной кожи» состоит в совершенно индивидуальной способности каждого воспринимать мир.