Всего лишь измена

А я мучаюсь от боли

Со своей любовью,

Фотографии в альбоме

О тебе напомнят,

О тебе…

«Серьёзно?», — подумал, вставая. Ведь он же поёт про меня! Я покинул «танцпол» и закрылся в туалете. Хотел открутить крышку, вылить духи в унитаз. Или вытереть щёткой внутри унитаза. Вот только я не был уверен, какой чистит он?

Я так ненавидел его в тот момент. А из зала играло:

— Я ж тебя так любил, так любил,

Думал, что ты ждала меня,

Но что же ты сделала?

Я ж тебя так любил, так любил,

А теперь потерял тебя…

И снова припев, который они пели вместе, втроём. И громче всех его пела она, Виталина. Как будто специально, пытаясь усилить мою без того нестерпимую боль.

Вышел молча, свернув не в набитый людьми тесный зал, а на кухню. Застыл у окна и подумал. А может быть, правда, уехать из Питера? Вот доучусь и свалю. И пускай тут живёт, как захочет. Хоть всю жизнь в содержанках сидит. Я женюсь, заимею детишек. Приезжать буду часто, звонить…

— Кось, ты чего тут стоишь? — послышалось сзади.

Я вздрогнул. Её появление было таким неожиданным. Я даже подумал, уж не сказал ли я что-нибудь вслух?

— Да так, — отмахнулся.

Она подошла, прислонилась к плечу:

— А мне папа недавно писал, представляешь?

— Серьёзно? — спросил, глядя сверху на то, как дрожат её веки.

— Ага, — усмехнулась она, — Приглашал в свой израильский дом. У него будет сын.

— Ого! От той бабы, от новой жены? — уточнил я. Хотя итак было ясно. Их папа уехал и жил где-то там, далеко, в Тель-Авиве.

— Да, естественно, — Вита кивнула, а затем, помолчав, добавила, — Интересно, он будет делать ему обрезание?

— А он что, иудей? — я нахмурился.

— Нет, православный. Но там обратился. Он стал Михаэлем. Так что, я теперь Виталина Михаэлевна, — она рассмеялась, качнув головой, — Мама сказала, что он такой же еврей, как она балерина.

Я представил Анфису Павловну в пачке на сцене и тоже не смог сдержать смех.

— Кость, — вдруг сказала Виталя, и сжала мой локоть, — А ты не уедешь?

— А с чего я вдруг должен уехать? — спросил настороженно. Витка как будто читала меня, как открытую книгу. А я вот её никогда не умел прочитать.

— Ну, так, — пожала она плечами, — Мало ли.

— Слушай, хотел уточнить? — перевёл тему, вовремя вспомнив о главном, — Милка одна, или с кем-то встречается?

Виталина задрала лицо, так внимательно глядя в меня.

— Ты почему спрашиваешь? — пальцы впились мне в локоть.

Я увидел… А, может быть, мне померещилось? Ревность мелькнула в зелёных глазах.

— Да это Михон попросил, — поспешил убедить. Хотя так и хотелось ответить, что я для себя.

Вита мгновенно расслабилась. Хмыкнула:

— Милка почти не бывает одна. Она всё время с кем-то встречается. Вот, к примеру, недавно сказала, что у неё был, чуть ли не лучший секс в её жизни. С одним старшекурсником. Я всё пытала, ну с кем? А она не колется! Брешет, наверно.

— Понятно, — самодовольно оскалился я, вспоминая, как Мила стонала, когда я был в ней. И чуть-чуть полегчало, когда я подумал об этом сейчас, стоя рядом с Виталей, — Ну, так что мне Дымцову сказать?

— Что Милана свободна, — ответила Витка, — Даже прикольно на них посмотреть в роли пары. Скажи?

Я кивнул. Ощутил её близость острее. И понял, что мысль об отъезде исчезла. Когда она была рядом, я плыл. И готов был простить, что угодно. А когда её не было рядом, страдал и мечтал, что смогу без неё.

Глава 34

За окнами птицы щебечут вовсю. А у нас идёт пара! И я понимаю ребят, которым так неохота учиться. Им охота гулять, обниматься, смеяться, шутить. И я всячески пытаюсь разнообразить предмет. Например, рисую на доске иллюстрацию. Художник из меня так себе. Но выходит, похоже, как в книге.

— Деньги обладают ещё одним важным преимуществом, — поясняю искомую тему, — Сумму денег, предлагаемую для обмена, можно увеличивать, или снижать на очень маленькую, или большую величину. Представим, что производителю гитар в экономике, построенной исключительно на бартере, нужен билет на концерт.

— Это гитара? — интересуется кто-то.

Я отхожу, чтобы оценить свой «шедевр»:

— Не похоже?

— Похоже на скрипку, — произносит другой.

— Ну, пускай будет скрипка, — я соглашаюсь, — Без разницы, что это. Пускай будет производитель скрипок. Может ли он предложить в кассе одну десятую скрипки и обменять оставшуюся часть на упаковку пива, гамбургер, картошку фри, бензин и многие другие вещи, которые он ценит? Или он должен обменять целую скрипку на, скажем, десять билетов на концерт, и потом попытаться обменять лишние билеты на пиво, бургеры и тд?

— Без вариантов, второе! — изрекает Синицын.

— Капитан очевидность, — вздыхает Кутепова Лиля.

— Да, верно! Выхода нет. Но подумайте об огромных транзакционных издержках! Не удивительно, что он сдастся и не пойдёт на концерт. Но если производитель скрипок продаст инструмент за деньги, он может купить немного больше, или немного меньше того, что ему нужно, безо всяких проблем.