Всегда возвращаются птицы

Рядом с домом выныривали деревья и части снесенных строений, но бурлящая лавина тщетно пыталась протаранить ими стены, повернутые, как водорез, углом к нисходящим потокам. Огибая стойкое строение, тяжкая масса перла дальше…

Только через два часа селевые наплывы начали спадать. Показалось слоновье стадо трамвайного парка. По обочинам обнажились перевернутые автомобили. На дороге чернел остов сгоревшего автобуса с обугленными пассажирами. Бурая трясина оседала, булькая и тучно подрагивая, словно насытилась и решила отдохнуть. В ней среди обтекших густеющей жижей обломков плавали трупы захлебнувшихся людей. Покружил и улетел вертолет, прибыли военные вездеходы. У входа в дом всплыло лицом вниз чье-то тело. Еще до того, как солдаты подтолкнули его багром к полузатопленной двери, Лариса поняла, кому оно принадлежит.

– Теперь папа часто в кошмарах снится – глаза и рот забиты грязью… Ты не представляешь, что я пережила, Иза!..

Бедствие случилось из-за прорыва дамбы. Земляная препона перекрывала Бабий Яр, куда кирпичные заводы сливали отходы производства. На месте выровненных оврагов руководство города намеревалось разбить Парк культуры и отдыха с танцплощадкой и аттракционами. Глубокие почвы яра были хорошо удобрены для посадки деревьев кровью расстрелянных фашистами евреев и военнопленных. «Сраму не имут» – сказано не о мертвых…

Междугородняя связь не работала. Прекратилась подача телеграмм. Город на время закрыли, злополучный район оцепили войска. Экскаваторы разломали слои окаменевшего, полного трупов грунта. Очистка оползня завершилась в полторы недели. Вежливые мужчины в штатской одежде, но с офицерской выправкой обошли учреждения, где временно обитали потерпевшие катастрофу. Тогда-то Лариса и подписала свой первый документ о неразглашении.

Счет заживо погребенным, по народным версиям, шел от десятков сотен до нескольких тысяч. Никто так и не узнал, сколько их было на самом деле. В киевской «вечерке» опубликовали скромное соболезнование. Городское радио известило о пятидесяти четырех погибших.

– Неправда, – плакала Лариса. – Я сама видела – их было больше. Даже в садике детей было больше!

Спустя год мать познакомилась с человеком из военного ведомства и вышла за него замуж. Семья переехала в город без названия.

– Знала бы ты, как я его ненавижу! – судорожно вздохнула Лариса.

– Отчима?..

– Да не отчима. Он нормально ко мне относится. Маму любит, сына родили – братишку моего… Я город ненавижу.

– А осенью хвалила…

– Хвалила, як же! – с горьким сарказмом вскрикнула Лариса, издав нервный смешок. – А ты б что делала, если бы приказали молчать?!

Она задыхалась в образцовом городе будущего. Его границы опутывала колючая проволока. Никто не входил и не выходил из «почтового ящика» без подписки и разрешения. К пропускной зоне вела засекреченная железнодорожная ветка, с потаенного аэродрома взлетали спецрейсовые самолеты. Возвращаться туда после окончания института Лариса не собиралась. Ее не привлекало жалкое прозябание, которое мать с отчимом полагали жизнью. Разве это жизнь – казематная скука, разбавленная радостями снабжения, и высокая зарплата за счет вреда здоровью? В Ларисиных дальнейших планах не подразумевались ни тьмутаракань, ни худруковские гроши. Виды на жительство (не коммунальное, разумеется) и карьеру (партийную) Лариса связывала с Москвой. Либо на худой конец с Ленинградом. Хороший пост в партии – это квартира, деньги, распределитель и, как выяснилось сегодня, валютные чеки на отоварку в «Березке» импортными и качественными советскими вещами.

– Я знаю, ты не трепло. Ксюше не говори… Ладно?

Лариса села. Заплаканное лицо чем-то вдохновилось, вишневые глаза влажно сверкнули. Резким движением смахнула со щеки последнюю слезу.

– Считай, что ничего не слышала. Забудь.

Чужая боль всколыхнула в Изе свою. Люди – разные. Она тоже несла боль тяжело, но никого ею не грузила, а Лариса со своей не могла справиться одна. Возможно, страсть к обнажению сокровенных мыслей была у нее душевным недугом…

Глава 12 Позиция невмешательства

Через несколько дней Лариса сообщила:

– Борис Владимирович велел тебе подойти к нему в кабинет.

– Зачем?

– Понятия не имею, – раздраженно пожала Лариса плечом.

Теряясь в догадках, Иза покорно поплелась по красной дорожке в торец коридора, где располагался кабинет. Постучала в дверь.

– Войдите, – послышался бесстрастный голос.