В будущем вязко колыхалось что-то неопределенное, аморфное и сырое. Туман… Иза сомневалась в способностях своего голоса возбуждать в людях неистовое желание мчаться в секции и кружки после дня трудового героизма. Голос у нее громкий и крепкий, но какой-то неподходящий для высоких речей. С другими, не трибунными интонациями.
– Цели и интересы обоих классов диаметрально противоположны. Буржуазные экономисты… объективные закономерности… развитие общества.
…Общество. На обсуждении пьес девятнадцатого века преподаватель по истории русской литературы говорил, что общество в то время шевелилось кое-как. Теперь жизнь движется в темпе семидесяти восьми оборотов в минуту. Людям в этой жизни все понятно, все четко распределено и преобладает твердый оптимизм. А Изе нравилось представлять себя на балу времен «Войны и мира», в пышном платье, с обнаженными припудренными плечами и жемчужным ожерельем на шее. Она представляла и стыдилась. Буржуйские мысли о балах, мазурках и кринолинах следовало уничтожить, набравшись за время учебы бойцовских качеств, чтобы потом трудиться до полного изнеможения. Наверное, в Изе бродили капиталистические гены деда Ицхака… Отец Изы хотел, чтобы все люди на Земле жили богато и счастливо. Значит, в коммунизме? Папа мечтал о равновесии в мире, а умер в ссылке, и мама тоже. За что, почему? Когда Иза пыталась разобраться в вопросах, мучающих ее с детства, она совсем запутывалась.
Приближался, кстати, новогодний бал. То есть праздничный комсомольский вечер.
Старшекурсники пообещали провести игру КВН. Ринувшись с экранов телевизоров на сцены Домов культуры, КВН-движение приняло досуговую форму работы. Андрей предложил пригласить джазовый ансамбль для танцев. В институте был свой духовой оркестр, и в партбюро повозражали для порядка. Потом решили, что большого вреда не будет. Газеты давно не писали о разлагающем влиянии джаза на молодежь, и свежие инструкции еще не поступили. Никто пока не знал, порицает ли новое правительство это направление заокеанской музыки и как к ней относится, в частности, первый секретарь партии Леонид Ильич Брежнев, сменивший на посту Никиту Сергеевича. После того как страна с большой помпой отметила семидесятилетний юбилей Хрущева, ТАСС неожиданно заявил об уходе его на почетную пенсию.
Девушки задолго готовились к празднику, а на представление опоздали. Кто-то надоумил Ларису намочить накрученные на папильотки волосы сладким чаем, так кудри якобы дольше держатся. Лариса привыкла все делать с перевыполнением и полила голову сиропом, в результате чего бумажки прилипли к волосам намертво. Оживлять прическу пришлось вместе, и прибежали только к окончанию, когда веселых и находчивых хвалил декан. Они, по его словам, с блеском разоблачили гадально-колядную рождественскую мистику, возмутительную с точки зрения современности и атеизма. Декан выразил надежду, что с помощью выпускников института языческие и религиозные пережитки в скором времени отойдут в прошлое. Потом был объявлен небольшой перерыв для подготовки к маскараду и танцам под живую музыку.
Середину праздничного зала занимала елка, увешанная гирляндами и разноцветными конвертиками новогодних пожеланий. На маленькую угловую сцену с приготовленным пианино вышел Юрий с акустической гитарой, вслед за ним – молодые люди физкультурного сложения в Ларисином «геологическом» вкусе: тромбон, кларнет, клавишник и ударные. Блюзовые темы ненавязчиво сменялись вариациями танго, за вальсами взрывался фейерверк быстрой танцевальной музыки. Андрей без всякого стеснения сообщил девчонкам, что музыканты исполняют репертуар, обкатанный на ресторанных заказах. Не «чистый» джаз, а композиции, состоящие из фрагментов разных мелодий вперемежку с джазовыми. Публика быстро распалилась и с упоением отплясывала под это попурри.
Зеркало в гардеробной необычайно польстило Изе. Юбку «татьянку» она сшила сама и накрахмалила для пышности. Лариса одолжила красивый пояс. Туфли цвета беж летали по залу с Золушкиной легкостью и задором, парни приглашали Изу наперебой. Она старалась не вспоминать выпускной вечер и бережные, сильные руки Гришки. Немножко жалела, что не сохранила его записку с признанием в любви.
Андрей оттанцевал с Ниночкой Песковской вальс-бостон и, гордый успехом Юриного ансамбля, похвастал, что музыка понравилась «кафедре».
– Ксюша где? – хватилась Иза. Поискала поверх голов, не нашла и усовестилась. Они тут скачут-прыгают, а одинокая Ксюша ушла! Перед вечером жаловалась, что ее чулочные резинки ослабли. Потому, верно, и не танцевала, боясь, как бы не спустились новые шелковые чулки.
– Да вон же ваша подружка, у окна стоит, – показал Андрей.
Толпа притерла Ксюшу к стене между сценой и окном в бумажных снежинках. Корона свернутых над головой кос – предмет Ларисиного горестного восхищения – золотилась в мельтешащей глубине лиц и масок.