Всегда вместе

— Больше некого, кроме меня! — запальчиво отвечает Зоя. — Мальчишек боишься, вот и напустилась на меня! У Мити Владимирского по русскому двойка… У Вани Гладких по алгебре двойка…

— Девочки, когда Андрей Аркадьевич обещал притти? — меняет разговор Линда.

— После обеда, — отрывисто отвечает Зоя.

Она подходит к печке, поднимает книгу, наугад раскрывает ее и упирается локтями в колени. Поля, внимательно проследив за всем этим, недовольно говорит:

— Ну вот, после обеда… А мальчишки пропали. Ну как же теперь? Опоздают! Чувствую, что опоздают!

— Да нет же, Поля, — говорит Линда, — ведь до Чичатки всего восемнадцать километров. А они с утра ушли.

— Это правда, — успокаивается Поля.

— А главное, там Антон, — уверенно говорит Зоя. — Я Антона знаю с пятого класса. Он за четыре года ни разу к обеду не опоздал.

Молчание.

— Зоинька, ты анатомию выучила? — осторожно спрашивает Поля.

— Один раз читала, — неохотно отвечает Зоя.

— Зоинька, дорогая, оставь книгу, позанимайся, — ласково говорит Бирюлина.

— Да, как же! Борис скоро придет и отнимет. Это его книга.

— Давай вместе, — предлагает Линда.

Поля благодарно смотрит на нее.

— До свиданья, девочки, я скоро, — говорит она. — Не забудьте Андрея Аркадьевича встретить!

— А Сережу скажи, чтобы отпустила! — кричит ей вслед Зоя. — Слышишь?

Поля оборачивается:

— Слышу, Зоинька, скажу. Ты не думай, что я со всем согласна.

Взобравшись с ногами на табурет и подперев кулачками подбородок, Зоя смотрит на Линду.

«…Грудная клетка образуется позвоночным столбом и ребрами… Ее форма приближается к форме конуса…»

А может, Зоя и не слушает — думает о своем?

Поля Бирюлина вздыхает и тихонько прикрывает за собой дверь.

Из глубины интернатского коридора прогремел зычный голос:

— Зойка, догоню — плохо будет! Книгу верни!

Зоя собралась ответить что-то очень дерзкое, но застыла, обеими руками прижав к груди книгу. С улицы в коридор входили Хромов и Варвара Ивановна.

— Ой, это вы! — Вихрева кинула уничтожающий взгляд в сторону Бориса Зырянова: — У мальчишек грязно, идемте к нам.

Сначала возле Хромова были только девочки: синеглазая Поля Бирюлина, беспокойная Зоя Вихрева и улыбающаяся Линда Терновая.

Ребята входили по одному, по-двое, потом целой гурьбой.

Они обсуждали поход на Чичатку. Трофим подтрунивал над Сеней Мишариным, потерявшим по дороге варежку. Антон, вошедший в комнату последним, старательно жевал булку.

Ваня Гладких и Толя Чернобородое вошли, продолжая между собою спор, но замолкли, увидев учителей.

— О чем это вы? — спросила Варвара Ивановна.

Толя Чернобородов объяснил:

— Мы заспорили, как стать культурным человеком. Я утверждаю, что без образования нельзя стать культурным. Ленин говорил на третьем съезде комсомола, что надо овладеть всеми знаниями, которые накопило человечество…

— Я не против этого — возразил Гладких, — а все-таки хотя дед Боровиков и без образования, а культурней Антона, который не всякий раз даже с учителем поздоровается.

Антон дожевывал булку и был пойман врасплох. Он только развел руками.

— Не волнуйся, Антон, — заметил Трофим Зубарев. — Ваня научно обосновывает свои провалы по алгебре и списывание чужих решений…

Ваня свирепо посмотрел на Трофима, но сдержался.

— А почему, Ваня, — вмешалась своим ровным голосом Варвара Ивановна, — почему ты культуре мысли, образованности противопоставляешь культуру поведения?

Ваня молчал.

— Грош цена твоей ленивой «вежливости»! — резко сказала учительница. — Такая же цена зазнайству Антона при его хорошей успеваемости.

Хромову показалось, что Варвара Ивановна «перехватила». Он даже сделал невольное движение рукой.

— Вы знаете, ребята, — видимо, поняв его, сказала учительница, — что я люблю говорить в глаза неприятные вещи… Но пусть, Андрей Аркадьевич, они обижаются сейчас. Через пять лет они мне все простят.

После слов Гребцовой разговор с ребятами пошел еще оживленней.

— Помните, ребята, — сказал Тиня Ойкин, — прошлогодний случай с патроном? — Он обратился к учителям: — Старушка одна шла со свертками из золотоскупки, а Борис Зырянов в двух шагах от нее, за спиною, по капсюлю патронному ударил. Старушка уронила свертки, схватилась за сердце. А ребята наши великовозрастные стоят и смеются. Вот это «культура»!

— Да я же. Малыш, не хотел… да я и не видел ее! — вскричал кто-то над ухом Хромова.

Учитель невольно поднял глаза. И он и Варвара Ивановна оказались посреди тесного круга — не только Борис, Антон, но и Захар, и Кеша, и многие девочки собрались возле спорящих.

Заговорила Поля Бирюлина:

— На-днях Митя Владимирский своей бабушке говорит: «Твое дело — дом, хозяйство, корова, а мое — учеба. Зачем тебе знать о моих отметках!» А ведь Митя — восьмиклассник!

— Как же, покажет он бабушке дневник, когда там тройкам от двоек тесно! Стыдно показывать, — пожал плечами Кеша.

— А Зоя Вихрева как ведет себя! — заскрипел Антон. Он наконец покончил с булкой. — Режим нарушает. Культура!

У девочки с косичками щеки залились румянцем:

— А что мне, дожидаться, пока Антон Трещенко вечер в школе устроит! А еще член учкома. Лодырь ты!