Всегда в цене

Таксист ответил на вопрос Калама, что Бебель – философ хреновый, намного хуже Гегеля, зато с ним корешился сам Карл Маркс. Тут Зыря удивился, откуда простому водиле такое может быть известно? Водила скромно признался, что раньше он работал в местном педучилище преподавателем и ушел в таксисты, лишь когда совсем стало нечего есть. От щедрого сердца Калам накинул ему сверх оговоренной суммы еще десять тысяч.

В доме Щуки их ждали и встретили вежливо.

– Как дела, ребятки? – радушно поинтересовался Щука, он сидел на том же самом месте во главе обширного стола, что и в прошлый раз, будто не вставал.

– Новостей для нас нет случайно, Сергеич? – сдержанно сказал Калам. – А то сидим тут без толку. Может, и сваливать давно пора.

– Пока с новостями слабовато, – развел руками Щука. – Я озадачил своих парней: всех новых людей они на карандаш берут. И местная ментура, кстати, в том же направлении пашет. Но ничего подходящего еще не приплыло. Так, переселенцы-беженцы да алкаши столичные. Только один крутой попался из новых на одной ферме, да только этот явно не ваш. Я специально туда велел участковому съездить, ксиву посмотреть. Фамилия не та. Другая, понимаешь, фамилия. Да и по фактуре его мои бойцы не опознали. Вообще за фактуру я не отвечаю. Этот словесный портрет – извините, мужики, – по моему пониманию, полная хренота. Глупость то есть.

– А почему «крутой»? – из вежливости спросил Калам.

– Кто?

– Ну, этот. Про которого вам доложили.

– Ах да!.. Дергается, – задумчиво сказал Щука. – Мои парни приехали с фермера за охрану взять, так он их понес оттуда. Теперь хлопоты, надо того мужика полечить немного.

– Один?

– Что один? – не понял Щука.

– Понес-то ваших бойцов один?

– В общем, – пожевал губами Щука. – Но там сам фермер с ружьем выскочил, а у меня ребята не при волынах были.

Как Щука ни старался выглядеть культурным, добрым отцом своих уголовных детей, вроде классического дона Корлеоне, и при том обходиться без блатных словечек, прикипевших к его тюремной душе, это ему никак не удавалось. Он даже не всегда замечал сбои. А Калам замечал и про себя ухмылялся.

– Как фамилия? – хрипло поинтересовался Зыря.

– Этого? – Щука пошарил на полке рядом и достал бумажку. – Евлавичев. Не ваш.

Зыря машинально взял бумажку из рук хозяина и уставился на нее пустым взглядом.

– Значит, нам тут ловить нечего? Как вы считаете? – спросил Калам, выдерживая почтительные интонации.

– Это вам решать, – пожал плечами Щука. – Лично я ничего путевого не вижу.

– Гы! – внезапно произнес Зыря и вновь издал этот омерзительно наглый звук: – Гы-ы!

– Чего ты? – с раздражением спросил Калам.

– Смотри! – Зыря положил перед ним бумажку. – Евлавичев. Когда я в конторе работал, – тут он дернулся и опасливо покосился на Щуку, – рассказывали про одну подругу по фамилии Прохорова. Она по кассам работала. Устраивается кассиром, через три дня посылают ее деньги получать, она едет – и с концами. Так у нее было два паспорта, и в одном она свою фамилию слегка переправила: из Прохоровой в Трохдрован. Ты понял? Одну палочку дописала к первой букве, другую – к пятой и окончание. Вся ментовская команда искала Трохдрован года три, и все не в масть. А здесь – смотри: пишу «Славич», а теперь – тут и тут – получается Евлавичев. Может, так оно и есть?

– Откуда? – неуверенно возразил Калам. – Тем более портрет его не признали по описанию.

– А-а, портрет, – отмахнулся Зыря. – Три дня не брился – вот и все дела. Рожа совсем другая будет – ты что, после пьянки себя в зеркале не видел? Тем более парней местных никто не учил опознанию личности – тут же практика нужна.

– А вы сами, ребятки, туда слетайте, – предложил Щука, слушавший разговор со все большим интересом. – Вместе с моими. Я же говорю, мы скоро лечить этих кентов собираемся по-серьезному. Вы нам поможете, мы – вам. На основе взаимных интересов. Правильно я говорю?

– Когда? – коротко спросил Калам.

– Да вот… днями. Не определились еще. Торопиться не стоит, они сейчас там на ушах стоят, да долго ведь не простоишь, уши завянут. Вот тогда мы и наедем. Вы пока идите, я сообщу. Не бойтесь, найду вас…

* * *

Ответную акцию местная шпана попыталась провести, когда Уваров с женой на «рафике» отправились на продовольственную базу для пополнения запасов. Они были готовы к неожиданностям и сразу же заметили, что за ними неотступно следует синий «жигуль». Развернувшись, Уваров немедленно вернулся в Городок, а через пятнадцать минут выехал снова. С небольшим интервалом вслед за ним отправился «москвич» с командой силовой поддержки, возглавляемой Прелиным.

«Жигуль», тупо дожидавшийся на обочине шоссе в километре от ворот Городка, тут же устремился в погоню. Шпана была немало удивлена тем, что Уваров внезапно затормозил, развернув «рафик» поперек узкой дороги. Удивление перешло в сильное беспокойство, когда еще одна машина, неожиданно подскочившая сзади, встала таким же манером, блокировав пути к отступлению. Шпана вылезла из «жигулей» и увидела, что их уже встречают шесть здоровых и очень свирепых мужиков с арматурными прутами в руках.