Всегда в цене

Но если это свершится, то пусть без его участия. Он не станет поджигать фитиль под своим любимым садиком. Хрен в сумку! У него сейчас другая задача: поскорее выбраться отсюда – из города, из страны. Они очень скоро узнают, как ловко Казанцев их натянул, и станут его искать. Они захотят его убить, дурачки. Но Казанцев умнее любого вонючего ублюдка, возомнившего себя королем местных помоек. Он мудро и прозорливо предполагал подобное, он давно уже готов. Виза в паспорте, авиабилеты с открытой датой вылета – все это дожидалось своего часа в секретном отделении сейфа.

Жену с собой он пока не возьмет – отыскать их вдвоем будет гораздо проще. Неплохо было бы прихватить Людку-секретаршу, эх, не продумал он этот вопрос… Да черт с ней!..

Жена пока отправится на Урал, под Екатеринбург, на дачу. Хороша дачка – маленький домик в три этажика с гаражиком. Домик этот не скоро можно сыскать – куплен на фамилию родственника, дальнего-дальнего, такого дальнего, что и в лицо-то не узнать. Там хорошо – свежий воздух, грибы и все такое… Грибы, м-мать их, только грибов сейчас не хватало!.. А через пару месяцев он жену заберет к себе, выпишет, так сказать. Даже с возможностями Баглая нельзя держать все аэропорты и международные вокзалы под наблюдением до бесконечности. Интересно, следят ли за Казанцевым сейчас?

Осторожно выглянув из окна кабинета секретарши во двор, он сразу увидел среди бестолково суетящейся толпы тех двоих, кто должен был помешать ему. Вялый интерес к происходящему был в их позах. Нет, эти двое не были простыми зеваками и точно знали, кто и зачем им нужен.

Ничего! Казанцев злорадно ухмыльнулся. Ждите, сволочи. Он предусмотрел и такой вариант.

Прошел по пустому коридору, отпер собственным ключом тяжелую стальную дверь на черную лестницу, а затем другим ключом из той же связки еще одно стальное чудовище – порождение эры всеобщего недоверия и страха – на другой стороне лестничной площадки. Через несколько минут он шагнул из парадного подъезда соседствовавшего с ним учреждения на улицу, заполненную людьми. Прорывался меж человеческих тел, нырял, уворачивался от встречных и через два квартала, взмокший, с отчаянно колотящимся сердцем, почувствовал: погони нет, он действительно ушел. Очень удачно, что на его поднятую руку тут же остановился частник на обшарпанных «жигулях»…

* * *

Каламу здесь было скучно до отвращения. В маленьком городишке, который он возненавидел уже на третий день, нечего было делать, некуда пойти. Он уже изъездил его вдоль и поперек в поисках хоть каких-то следов Славича и сейчас просто не представлял, чем заниматься дальше. Может быть, ту открытку Славич отправил проездом? Может, сейчас он уже в тысячах километров отсюда? Калам делился этими соображениями с Зырей, но не находил поддержки. В отличие от Калама Зыре нынешняя работа нравилась, поскольку работать Зыря не любил. Поболтаться пару часов по городу, а потом нажраться в ресторане до синих соплей – как раз то, ради чего стоило жить. Поэтому в короткие минуты трезвости Зыря вдохновенно разъяснял Каламу, что розыск – дело кропотливое и неспешное, а лучший способ все испортить – дергаться и суетиться, как начинающая вокзальная шлюха под клиентом. Калам испытывал острое желание взять Зырю за пропитую глотку и медленно стискивать до тех пор, пока тот не забьется в судорогах. Когда-нибудь он это обязательно сделает, мысленно обещал Калам, доставит себе такое удовольствие. Только девки немного скрашивали существование Калама. Девок он любил, и хотя во всем мире проститутки отличаются друг от друга лишь цветом кожи и разрезом глаз, Калам искал в местных шлюхах провинциальную экзотику. Местные были глупее, жаднее и вороватее столичных, зато дешевле. Скука уходила лишь на время. Поэтому в один прекрасный день Калам все же ухватил Зырю за воротник и предложил посетить Щуку, дабы заручиться его компетентным мнением, что в городе Талызине ловить им больше некого.

Зыря, естественно, был против. Ему здесь нравилось и уезжать не хотелось. Чтобы прервать поток его малоубедительных доводов, Калам пообещал подробно описать хозяину поведение Зыри и его очевидные попытки провалить задание. Зыря испугался и спорить дальше не стал. Даже с тяжкого похмелья он помнил, что служит не в конторе: за волокиту и прочие упущения по службе тут выговоры не объявляют.

Поймав местного таксиста, они отправились в знакомый особняк на улице имени Августа Бебеля. Калам вспомнил про высшее образование Зыри и спросил у него: что это, собственно, за хрен такой – Август, блин, Бебель, что его так уважают в этом Талызине.

Покосившись мутным взглядом, Зыря ответил, что Бебель – это немецкий философ, а за что уважают, это Каламу лучше спросить у водилы – он местный.