Всегда в цене

Наступила внезапная пауза, и Славич вновь ощутил невольное чувство вины за то, что уже случилось и еще могло случиться с этой семьей.

– Ты что болтаешь? – тяжело произнес Шумилин. – С кем это по-людски? С ними? Тогда уж лучше мне своими руками все здесь запалить к черту – все едино, так или эдак. У тебя в башке-то что-нибудь есть?!

Он треснул кулаком по столу и оттолкнул от себя тарелку. Оксана притихла и сжалась: таким рассерженным она не видела отца очень давно.

– Собирайтесь, быстро!

Славич вышел на крыльцо. Пока ужинали, совсем стемнело. Вечер выдался теплый и безветренный, в поле заходились в крике цикады, пахло струганым деревом и молодой травой, но в душе Славича не было сегодня спокойствия. Вновь явилось ощущение тревоги и близкой беды. Оно усиливалось, пульсировало вместе с толчками крови в висках, тревога была разлита в воздухе, у нее был вкус и цвет, у нее была плоть – и воздух из теплого становился душным.

Сердито топая по ступеням крыльца, Антон понес в машину сумку с вещами, и в этот момент Славич увидел мелькнувший вдалеке свет. Если бы он не смотрел сейчас именно в ту сторону, где дорога поворачивала за кромку леса, возможно, ничего бы не заметил – так короток был этот отблеск. Словно какая-то машина, подкатив к повороту, поспешно выключила фары. Славич прислушался, но шума мотора не услышал.

Не мешкая, он вернулся в дом.

– Кажется, к нам гости, – сказал он Шумилину. – На повороте остановились. Думаю, ехать сейчас не стоит.

– Галина! Давай-ка с ребятами на второй этаж, – скомандовал Шумилин.

Достал из шкафа «ремингтон», сунул в карман пиджака горсть патронов. Двустволку протянул Славичу, но тот помотал головой.

– Это Антону отдай, пусть он здесь с ружьем остается. Только учти, Антон, из окна не высовывайся и по двору не стреляй, а то нас зацепишь сгоряча. Это на случай, если в дом полезут.

– А ты как же? – непонимающе спросил Шумилин.

– У меня все в порядке. Я сейчас!

Славич быстро поднялся в свою комнату, вытащил со дна сумки картонную коробку, из которой извлек «вальтер» и запасную обойму. Он украл этот «вальтер» несколько лет назад из захваченной спецназом партии оружия, и совесть по этому поводу его не мучила. Сунув «вальтер» за ремень, спустился к Шумилину.

– Пошли!

Галина побледнела, но сохраняла присутствие духа. Она была настоящей подругой Шумилину.

– Свет погасите! – сказал Славич, выходя из дома.

Понадобилось минуты две, чтобы зрение приспособилось к темноте и Славич смог увидеть на небе звезды.

– Ты встань за сарай, – шепнул он. – Я пойду вперед, посмотрю, что там делается. Когда буду возвращаться, свистну. А если свиста не будет – стреляй по ногам не задумываясь. У тебя в патронах дробь?

– Четвертый номер, – прошептал в ответ Шумилин.

– Нормально, – кивнул Славич. – Стреляй, не жалея. Потому что они жалеть не станут. Я пошел.

Он беззвучно пересек двор, нырнул между жердями ограды и быстрым бесшумным шагом двинулся по траве рядом с грунтовкой. Он предполагал, что незваные гости вряд ли попрутся к усадьбе напрямик, через росистое и кочковатое поле. Уверенные, что их появление осталось незамеченным, они, скорее всего, пойдут по дороге. По крайней мере чтобы подобраться поближе к дому. Сколько их? Одна-две машины? Едва ли больше восьми человек. Правда, и этого достаточно. Но только если их никто не ждет. Теперь же все должно быть немного по-другому…

Чтобы неслышно ходить в темноте, нужно немало тренироваться. Это особый, ночной шаг – высоко поднимаешь ногу, избегая шуршания травы, потом касаешься почвы носком и мягко встаешь на всю ступню. Славич долго привыкал к тому, чтобы такой шаг сделался естественным.

Он замер, уловив впереди шуршание сухой земли под чьими-то подошвами, и тут же присел. Вскоре он уже мог ясно различить сдержанный топот нескольких пар ног. Ночные гости шли молчаливой нестройной и плотной кучкой, Славич увидел их силуэты на фоне звезд и внезапно подумал: перестрелять их всех! Прямо сейчас, в упор, без раздумья и жалости. Желание это сделалось таким нестерпимым, что у Славича свело скулы и он испугался. В этот момент кто-то из пришельцев вдруг споткнулся, полушепотом выругался, и Славич с изумлением подумал: это ж не мишени, черт возьми. Живые же люди, хоть и сволочи. Отчего же они сволочи?

Они миновали Славича, прошли в каких-то пяти шагах, не обратив внимания на неподвижное темное пятно в траве у дороги – то ли куст, то ли камень. Тогда он поднялся и последовал за ними, отстав всего на десяток метров. Группа остановилась, и Славич вновь мгновенно присел, слившись с неподвижной темнотой. Видимо, лицо главаря было обращено в его сторону – почти каждое произнесенное слово четко доносилось до Славича.

– Ты, Леха, с Тулеем давай к коровнику, как договорились. Запаливай его, а мы около дома подождем, когда они начнут выскакивать. Бить аккуратно, до мокрухи дело не доводить. Но мужиков надо вырубить надежно.

– У них там ружье, учти, – раздался чей-то голос.

– А у тебя хрен, что ли? – раздраженно сказал главарь. – Влупи ему из газового, он копыта и откинет.