Всегда в цене

– Не верит Николай нашей милиции. Никто ей не верит. Тот фермер, которого подожгли, ходил жаловаться. Ну и что? Сказали ему: с местными сам разбирайся. Если не сумел нормальные отношения с деревенскими наладить – никто не поможет. Наверное, сказали, обидел кого. А может, и сам подпалил папироской, а теперь с заявлением пришел, чтобы страховку получить. Так и сказали. Плевать им на нас.

– Слушай, Леонид, ты, конечно, можешь поступать как знаешь, но мой тебе совет: поезжай завтра с утра в город, – настойчиво заговорил Славич. – Иди к начальнику милиции на прием, к прокурору, оставляй заявления. Мы их сейчас напишем. Заставить надо их работать. Я тебе точно говорю, что-то делать они обязательно начнут, только грамотно нужно себя вести. Я свидетелем буду. Если ничего не сделают – пожалуемся выше, в область.

– А если и там ничего?

– Не загадывай, – отмахнулся Славич. – Но сделать это нужно обязательно, поверь мне.

– Да-а, – мрачно протянул Шумилин. – Может, и в самом деле проще деньги отдать к черту.

– Не надейся, – жестко сказал Славич. – Один раз отдашь, будут тебя доить, пока по миру не пустят. Это уж мне хорошо известно.

– Откуда тебе известно? – Шумилин подозрительно посмотрел на Славича.

– С таким народом мне приходилось иметь дело.

– Ну и как?

– Да вот так. Пословицу знаешь: положи в рот палец – отгрызут всю руку.

– С какой стати мы должны кому-то свое отдавать? – баском произнес Антон. – Правда, пап.

– И этот еще тоже… – покосился Шумилин на сына. – Храбрый какой! Что же теперь: не спать по ночам? Сторожей-то нанимать не на что. Думаешь, они больше не приедут?

– Мы должны быть к этому готовы, – сказал Славич. – Если приедут, охоту надо будет отбить навсегда. Я смотрю, ружье у тебя очень симпатичное. Неужели «ремингтон»? Где ж ты его раздобыл?

– В Москве купил, – проворчал Шумилин. – Миллион выложил, черт его… Это еще по тем деньгам. Честно говоря, примерно для такой ситуации и покупал. Но не верил, что когда-нибудь понадобится.

– Еще какое оружие в доме есть?

– Старая «тулка» имеется. И мелкашка. Но она однозарядная.

– Ну вот, видишь, – сказал Славич. – С таким арсеналом и не отбиться! Да мы до зубов вооружены.

– Не хватало нам войны, – горестно вздохнула Галина. – Жили не тужили. Господи, откуда все это? Разве мы кому-нибудь мешаем? Нет, Леня, человек правильно говорит: надо в город ехать, идти к начальству. Завтра вместе поедем, вот что.

– А то без тебя я не справлюсь, – огрызнулся Шумилин.

– Да-да, – Галина укрепилась в своем решении, и спорить с ней сейчас было бесполезно. – Прямо с утра и поедем вместе, так надежнее будет. В конце концов зачем тогда эта милиция нужна?

– Ты вот что, Оксана, одна эти дни со двора не ходи, – велел Шумилин. – В доме работы тоже хватает.

– Пожалуйста, – Оксана хотела обидеться, но передумала, только добавила: – Не очень-то мне страшно.

– Вот-вот, не ходи, – повторил отец. – Страшно не страшно… Скот тоже выгонять пока не надо, пускай свежего сенца пожует. Все равно с первого укоса нам на две зимы хватит…

Этой ночью Славич гостей не ожидал. Им тоже нужно время, чтобы осмыслить происшедшее и решить, как быть дальше. Но расслабляться все равно было нельзя, и Славич вызвался дежурить первым. С «тулкой» в обнимку он устроился на сеновале под навесом, откуда в светлое время просматривалось, а ночью прослушивалось наиболее вероятное направление атаки. Это хорошо, что вокруг нет больших дорог и всякий мотор слышен издали. То ли от волнения, то ли от поднявшейся злости в сон Славича не клонило. Ему очень хотелось, чтобы все случилось именно этой ночью – чем скорее, тем лучше.

Но все вокруг было тихо. В начале четвертого, когда ночь истаяла серыми предрассветными сумерками, Славич решил, что может спокойно заснуть.

* * *

Морщинка на пиджаке – там, где был вшит рукав, – обнаруженная Казанцевым совершенно случайно, привела его в ярость. В фирменном магазине на Тверской, где двери открывались перед клиентом сами собой и продавщицы встречали каждого входящего заученными улыбками, он выложил за этот костюм четыреста баксов и был уверен, что поступил правильно. Костюм подчеркивал мужественный разворот его плеч, ловко скрывал выпуклость живота. Он был мягок и почти невесом, к нему не нужно было привыкать, он не вызывал ощущения новой, только что приобретенной вещи. Именно это подкупило Казанцева более всего, и он обошелся без обычного тщательного осмотра.

Сегодня он надел костюм второй раз и только теперь увидел эту складку – явный брак, ужасающая, недопустимая для настоящей дорогой вещи небрежность. Он вновь посмотрел в зеркало и поразился, что не заметил сразу. Морщинка просто притягивала к себе взгляд, она кричала, сообщая каждому, что обладатель костюма отнюдь не солидный человек, имеющий вес в обществе, а лишь хочет казаться таким. Он – жалкий дилетант без настоящего понимания и вкуса.