Всегда бывает первый раз

– Все дело в щепотке корицы. Только ты молчок. Это секрет! Но щепотка должна быть очень маленькой. Просто щепоточкой. А иначе отправится твой гуакамоле в унитаз.

В Перу Паола увлеклась уфологией и сыпала теперь доказательствами существования инопланетных цивилизаций. В Индии жила в каком-то монастыре у кришнаитов Вайшнавов, почитающих бога Вишну, и утверждала, что эта философия индуизма ей очень близка. Натка осмелилась возразить:

– Либо инопланетяне, либо бог.

– Почему? – Паола засмеялась. – Бог ведь мог сотворить и инопланетян.

Натка задумалась над реальностью подобного предположения, но Паола не дала ей закончить мысль, добавив:

– Или наоборот.

И Натка, тоже захохотав, махнула рукой:

– Да ну тебя.

После нескольких встреч она уже понимала, что так сильно привлекало ее в Паоле. Она была легкая и интересная. Она не кичилась ни своими знаниями, ни своей внешностью, отчего становилась еще более привлекательной.

– Если б я была мужчиной, я бы на тебе женилась, – как-то призналась Натка.

– А что? – Паоле идея понравилась. – За тебя я бы, может, и пошла.

– А других почему забраковала?

Паола немного поразмышляла, ничуть не смутившись:

– Не нашла подходящей огранки.

– Чему? – не поняла Натка.

Паола показала на себя, усмехнулась чуть заметно:

– Кому. Такому ослепительному бриллианту.

Натка вздохнула. Что верно, то верно. Паола – настоящий бриллиант, по сравнению с которым она, Натка, обычный цирконий. Ну, может, в редких случаях малюсенький фианит. Но это только когда она наводит марафет, улыбается и не чувствует себя обиженной на весь белый свет.

Паола так нравится Натке прежде всего тем, что она другая. Полная противоположность самой Натке. Паола веселая, сильная и до смешного оптимистичная. Еще она резкая и прямая и любит поговорить. А Натке, молчаливой, грустной и предпочитающей плыть по течению, а не барахтаться, больше нравится слушать. Но главное – Паола свободная. От комплексов, от привычек, от общества и от собственных тревожных мыслей. А Натка ограничена рамками. Она думает о том, как посмотрят и что скажут. Она вообще, по словам той же Паолы, слишком много думает, вместо того чтобы действовать.

– Вот у меня ни одной секунды свободной нет, чтобы тратить ее на философские изыскания. Я все время чем-нибудь занята.

– А что ты делала в России?

– Ну ты даешь! Русский учила!

– Значит, мне надо учить испанский?

– Я должна знать, что тебе надо?

– Скажи хотя бы, как ты думаешь?

– Мы же договорились: я не думаю, а делаю.

– Паола! Говори честно.

– Тебе решать. Кроме тебя, никто не знает твоих желаний.

– Я и сама их не знаю.

– Так не бывает.

– Бывает.

– Нет, не бывает. Ты просто не можешь разобраться.

– Как это?

– Вот так. Не умеешь отличать зерна от плевел. А надо учиться. Чему ты улыбаешься? Я ругаюсь, а она улыбается.

– Просто так забавно это от тебя слышать.

– Что именно?

– Да про зерна. Это так по-русски, а ты иностранка. Ты все так досконально изучаешь?

– А зачем иначе? Не вижу смысла бегать по верхам. Все самое вкусное в серединке.

– Так что же мне делать?

– Искать свою серединку.

Но Натка предавалась пустым размышлениям, которые неизменно приводили ее в тупик: все самое вкусное осталось в России. Здесь она никто и звать ее никак. У всех членов семьи своя жизнь, а она так – сбоку припеку. А какая серединка сбоку? Сбоку только корочка. «Действовать, – говорила она себе и тут же спрашивала: – Но как?» Схема ее жизни была много лет устойчива и постоянна: дом – работа, работа – дом. Ничего другого сюда не вписывалось, не успевало. А теперь образовалось так много времени, что встала проблема выбора, которую Натка решить не могла и не хотела.

«Научиться танцевать фламенко? Зачем? Все равно никогда не решусь танцевать на людях. Для мужа? А ему это надо? Для себя? Да и мне это не надо. Пойти наконец на фитнес? А что? Идея хорошая. Уж сколько раз дома собиралась, а все откладывала. Вечером скорее домой: ужин, уроки, да просто любимый журнал и треп с Люськой по телефону. А в выходные стирка, уборка, семейные выходы в гости или в кино. В общем, тот еще фитнес. А тут можно. Почему бы нет? Тем более и бассейн под открытым небом».

Натка поделилась идеей с мужем. Он слушал, как всегда, между газетой и выпуском новостей, еще, кажется, обсуждал по телефону с коллегой, каким именно должен быть фронтон на очередном архитектурном шедевре. В конце Наткиной тирады неопределенно махнул рукой, как бы разрешая ей делать что она хочет, а на следующий день, к ее изумлению и огорчению, явился домой вместе с беговой дорожкой.

– Что это? Зачем? – спросила Натка.

– Ты сказала, что хочешь заниматься спортом.

– Я сказала, что хочу ходить в фитнес-клуб.

– А это не одно и то же?

Натка поджала губы и промолчала. Потом выговаривала Паоле:

– Ну как ему объяснить?

– А зачем объяснять? Сказала «спасибо», поставила тренажер в уголочек и купила себе абонемент в клуб. И все довольны. Кстати, я вообще не понимаю твоего расстройства. Муж позаботился, принес, между прочим, хорошую вещь. А ты губы дуешь.

– Да я не от того, что принес!

– А от чего?