Все в саду

– Наверное, я рассуждаю, как замшелый старик, но я вошел в тот период, когда жизнь вокруг кажется мне бесконечным повторением того, что я уже пережил в юности. Особенно это касается мира моды. Сегодня даже не могу заставить себя пролистать модный журнал – точно знаю, что ничего там не увижу. Ничего нового, а лишь неловкие вариации уже сделанного кем-то когда-то. К тому же закончилась великая эпоха прошлого – эпоха большого стиля и ручной работы. Раньше кутюрье рисовали эскизы, выбирали ткани, думая о том, как материя будет взаимодействовать с телом. Сегодня дизайнер приносит своим ассистентам вырванный листочек из журнала или старую книжку, а то и вовсе показывает фото на своем iPhone, быстро сделанное на улице, говорит: “Вот такое настроение мне нужно”. И помощники начинают что-то чертить и придумывать. Ушла эпоха созидателей, творцов, индивидуального мышления… художники стали поверхностными, пустыми. Некие таинственные субъекты, похожие на Большого Брата, наверное, забрасывают нам идею: этим летом в моду войдет зеленый. И вся дизайнерская братия начинает выпускать коллекции в зеленой гамме. Почему, зачем? Мода стала одинаковой, как духи в Duty Free. Такое чувство, что одна и та же приторная жидкость просто налита в разные флаконы. Всё у всех одинаковое. Но люди этого не замечают. Им опасно хоть как-то выделяться из толпы. Кажется, им даже комфортно ощущать себя частью одноликой армии. Еще отец говорил мне: наша эпоха лишает людей зрения, люди утрачивают способность видеть. Сказано им это было давно, но, я думаю, его слова актуальны и сегодня. Мы уже давно не в состоянии ничего написать рукой. Мы теряем связь с миром чувств и тактильных ощущений. Люди не знают, в каком они лагере – рабов или солдат? Так вот я считаю, что лучше быть солдатом.

В саду отчаянно стучат дятлы. Поют дрозды. И скрипят деревья. Таде знает “голос-скрип” каждого из них.

– Помню, мы с Лулу были потрясены знакомством с мужской семейной парой. Они были американцами. У обоих был СПИД, им оставалось жить совсем немного времени. Но при этом они купили себе замок и сад (куда, собственно, нас и пригласили в гости). Их главным требованием было создание старинного сада. Им привезли подлинные столетние деревья-крупномеры, которые заполнили всё пространство вокруг. Стоило это, наверное, миллионы! Но хозяевам была важна идея сада с историей, пусть и искусственно созданной. Они чувствовали энергию, идущую от старых деревьев, они наслаждались их вневременной красотой и величием. И, может

быть, им было принципиально важно умереть вот так, рядом с деревьями, которые пережили уже не одно поколение разного мелкого люда.

Этот дом полон только счастливых воспоминаний. Мы с Лулу тут неоднократно праздновали Новый год. Топили камин, наряжали елку – на последнее наше Рождество она купила множество новых елочных игрушек, почему-то только птиц. Так и вижу эту елку, всю увешанную птицами. Очень символично – птицы вроде как всё время летят куда-то, но всё равно находят время, чтобы свить гнезда.

… С наступлением сумерек Таде привез меня на вокзал. На прощание поцеловал и провел ладонью по моим волосам:

– Спасибо за этот чудесный солнечный день, который мы провели вместе. И все эти счастливые воспоминания, которыми я поделился с вами.

Я сажусь в поезд. Поворачиваюсь, смотрю в окно. Вижу, как Таде закуривает свою очередную сигарету, садится в машину и стремительно уезжает прочь. Домой к Лулу.

Моя Лулу

БУРИ-АН-ВЕКСЕН, 10 АПРЕЛЯ 2015 ГОДА

Фред Хьюз (молодой человек с зализанными волосами) как-то пожаловался: “Ее всегда распирает, она побьет любого в первом же раунде”. “Во мне слишком много энергии”, – смеялась в ответ Лулу. Когда наступал спад, она торопилась снова подзарядиться. Duracell, бесконечная батарейка, так прозвали ее в маленьком гей-баре в Авиньоне, где она всех перетанцевала. Она любила рассказывать мне, как однажды наблюдала за одним жизнерадостным карапузом, который плохо держался на ногах, но после каждого падения вскакивал с веселым криком: “Не беда!”

Лулу с удовольствием повторяла: “Не беда!”