Все в мире поправимо…

Видно, наша жизнь идет ко дну.
Если мы заезжим кинозвездам
Можем бросить по́д ноги страну,
И свое достоинство, и гордость.

«Я пришел из минувшей эпохи…»

Я пришел из минувшей эпохи.
И прогнозам моим вопреки
В этом веке по-прежнему плохи
И дороги, и дураки.

Афродита

И вышла из воды весенней
На берег моего стола.
Свела стыдливые колени
И робко руки подняла.

Я в красоту ее влюбляюсь,
Хотя из камня красота.
Моя любовь над ней – как аист
У опустевшего гнезда.

Но только с ней побуду рядом
За старым письменным столом,
Добрею мыслями и взглядом,
Смеюсь над глупостью и злом.

Ее улыбка неземная
И дорога мне и мила…
И Афродита это знает.
И не уходит от меня.

«Я каждую минуту берегу…»

Я каждую минуту берегу,
Чтобы успеть в своем призванье трудном
И злую правду высказать врагу,
И поделиться радостями с другом.

И чтобы ты услышала опять
Слова любви, которыми я полон…
Чтоб сохранила тайная тетрадь
Высоких строк нахлынувшие волны.

Я те слова впервые произнес
Осенней ночью, ставшей нам судьбою.
Где наше счастье, – как сиянье звезд…
Как океан, охваченный прибоем.

«Холмы в снегу…»

Холмы в снегу.
И город в снегопаде.
Иерусалим притих и побелел.
И столько снега навалило за день,
Что все мы оказались не у дел.

Не выйти, не проехать – мир в сугробах.
Мы переждем ненастье как-нибудь.
Но даже телик был в прогнозах робок,
Боясь хорошей вестью обмануть.

И только утром снег угомонился.
И тут же начал таять на глазах.
Сугроб вдали, как лодка возле пирса,
Спустился вниз на белых парусах.

Иерусалим

«Не замечаем, как уходят годы…»

Не замечаем, как уходят годы.
Спохватимся, когда они пройдут.
И все свои ошибки и невзгоды
Выносим мы на запоздалый суд.
И говорим: «Когда б не то да это, —
Иначе б жизнь мы прожили свою».
Но призывает совесть нас к ответу
В начале жизни, а не на краю.

«Стыдно быть причастным к воровству…»

Стыдно быть причастным к воровству.
К дележу, к подачкам и откатам.
Я себя считаю виноватым,
Что с ворьем в одной стране живу.

«Не уезжаю из России…»

Не уезжаю из России,
Не покидаю отчий дом,
Хотя чиновничье засилье
Переношу уже с трудом.
С трудом переношу их чванство,
Необразованность и лень.
Они себе сказали: «Властвуй!»
И этим заняты весь день.

«Когда-то в детстве я нырять был мастер…»