Всё уладится

Помяв Чижикова жесткими руками альпиниста - каждое лето Гришка уезжал на Памир, был даже, говорят, мастером спорта по скалолазанию, - он потащил его куда-то наверх по узким крутым лесенкам с железными перилами и вволок в маленькую комнатушку.

Чижиков уселся в закутке на обычный канцелярский стул и разочарованно огляделся.

- Что, - хмыкнул Гришка, - не похоже на лабораторию физика в кино?

- Да вообще-то я иначе себе все представлял, - сознался Чижиков.

Стены каморки были выкрашены зеленой масляной краской, точь-в-точь как у них в туалете. Черный громоздкий агрегат топорщился кустами замысловатых деталей, занимая почти все жизненное пространство. В углу на откидном столике лежала конторская книга да два стула стояли.

- Ничего, - мечтательно потянулся Гришка, - осенью устроюсь основательней. И внутренне, и экипировался, так сказать.

- Я тут, похоже, одну штуку случайно открыл, - произнес он едва смущаясь отрепетированную фразу и вынул из бумажника открытку. Брильянтовая капля росы красиво лучилась на тугом хрупком лепестке лилии.

- Смотри внимательно, - попросил он. Гришка уселся поудобнее и стал внимательно смотреть.

Чижиков осторожно сунул в открытку два пальца. Хрустнул переломленный стебель. Желтая лилия мелко подрагивала в его руке. Росинка стекла в чашечку. На открытке остался размытый фон.

- За-ба-вно, - изрек Гришка. Повертел открытку, посмотрел на свет, пощупал. - За-ба-вно. Слушай, а как ты это делаешь?

- Просто, - сказал Чижиков. - Беру и делаю. Сам не знаю как. Вот так.

Он взял открытку и приладил лилию на место. Теперь на лепестке не было капли росы.

- И давно? - спросил Гришка с интересом.

- Два дня. Ночью, понимаешь, я курил в коридоре...

- Квазиполигравитационный три-эль-фита-переход в минус-эн-квадрат-плоскость, - забубнил Гришка, сведя глаза к переносице. Может, он другое что сказал, Чижиков все равно ни черта не понял.

- Слушай, Кеш, - потеребил Гришка, косясь на часы, Чижикова за рукав. - Я, ты извини, срочно должен в подвал бежать, там сейчас опыт пойдет. А тебе с этим надо в пятую лабораторию, к Аристиду Прокопьевичу, скажи - от меня. Как пройти, я объясню.

Он выдрал из конторской книги лист и начеркал китайскую головоломку, закончив ее крестиком.

- Сначала здесь, а после сюда и сюда, ясно, да? Вечером позвони мне, ты связи со мной не теряй.

Около часа Чижиков провел в движении по невообразимо заковыристой, но с неумолимостью физического закона повторяющейся траектории, пока не выпал из нее у дверей пятой лаборатории, которая временно расположилась в помещении третьей. И выяснил, что Аристид Прокопьевич вчера вылетел на месяц в Новосибирск читать лекции, но это не точно, а где он точно, никто не знает. Возможно, во второй лаборатории, хотя вряд ли.

Еще двадцать минут Чижиков пробирался на волю.

Устало шлепая по Менделеевской линии, он поднял воротник от мелкого дождика и загрустил.

Всю пятницу провел он в раздумьях. Гришку по телефону застать не удавалось ни дома, ни на работе. И дождь все моросил.

В иероглифах записных книжек он наткнулся на старый домашний адрес Сережки Бурсикова, тихого мальчонки, насморк у него вечно не проходил. В свое время гулял слушок, что он после школы в духовную семинарию подался.

А черт его знает, подумал Чижиков... Подумал и решился.

Остаток дня он потратил на наведение справок.

В субботу вечером он сел на поезд, отправлявшийся с Витебского вокзала, и поехал в один белорусский городок, где Бурсиков был настоятелем церкви. Жене сказал - в командировку; она, похоже, и не огорчилась ничуть.

Церковь стояла в заснеженном саду на холме, недалеко от базара. У ворот двое курили на лавочке.

Чижиков с некоторой опаской поздоровался, поклонившись слегка, даже шапку снял на всякий случай - благо тепло было - и осведомился, где может видеть настоятеля, Сергея Анатольевича Бурсикова?

- Вы по какому делу? - спросил пожилой, в солдатской ушанке.

- По личному, - быстро ответил Чижиков. Уж Ильфа и Петрова он читал.

- Туда, - махнул пожилой на желтый флигель у ограды.

Во флигеле оказалась часовня, а в коридорчике позади - всякая канцелярия-бухгалтерия; Чижиков несколько оробел. Он никогда раньше не был в церкви.

Отрешенные лица святых темнели с икон. Согбенная старушка протирала тряпочкой возвышение, украшенное серебряными узорами. Крупной поступью, глядя перед собой, в черной до полу рясе, проследовал высокий прямой мужчина. Старушка бесшумно засеменила к нему, поцеловала красную крепкую руку с перстнем на указательном пальце.

Воскресная служба кончилась с час назад, настоятеля Чижиков нашел уже переодетого.

- Я вас слушаю, - бегло сказал настоятель, не предлагая Чижикову сесть.

Выглядел он, вопреки ожиданию, заурядно и, по мнению Чижикова, неподобающе. Без бороды, выбрит был настоятель, коротко подстрижен, в стандартном дешевом костюмчике. И лицо помидором.

- Здравствуйте, Сергей Анатольевич. - Чижиков не знал, как себя вести.

- Здравствуйте. - Он явно не тянулся к разговору.

- Я Чижиков, - сказал Чижиков.

- М-да?

- Мы учились вместе...

- Э?..

- В одном классе, в школе, Кеша Чижиков, Чижик, помните?