Прозванный по цвету партийной униформы „Коричневым домом“, дворец стал материальным свидетельством невиданной веры Гитлера в свою судьбу; особенно ярко это было видно на примере большого „сенаторского“ зала, расположенного на втором этаже. Попасть туда можно было по большой парадной лестнице, поднимавшейся из вестибюля. По бокам входа висели мраморные дощечки с именами нацистов, павших во имя дела движения. Рядом располагалась собственная комната Гитлера. Внутри стены зала были отделаны панелями из орехового дерева с завитыми прожилками; пол устилал высоковорсный ковер с вытканными свастиками, но главное внимание привлекали кресла, обтянутые ярко-красной кожей, для „лидеров“, окруженные еще 42 — для „сенаторов“.
Такое сочетание не могло не напомнить содержание письма Гесса из Ландсберга, где он описывал план Гитлера о совместном рассмотрении законопроектов сенатом и главой государства. Над занимавшим центральное место красным креслом фюрера красовалось мозаичное изображение золотого орла на ярко-красном фоне с важными для партийной истории датами, помещенными ниже.
„Приемные залы, включая комнату фюрера, настолько восхитительны, — писал Гесс родителям, — что там не грех принимать представителей иностранных государств“. Его собственная комната, „очень милая, светлая и просторная“ с окном, выходящим на Бриннерштрассе, находилась рядом с кабинетом Гитлера; напротив размещался его офис, где работали „начальник конторы“ и две машинистки, правда, слово „офис“ он официально не использовал; даже в тесном помещении старой штаб-квартиры на Шеллингсштрассе его бумаги адресовались в канцелярию Адольфа Гитлера. По совпадению или по пророческому предвидению Тиссена и других промышленников, способствовавших созданию Коричневого дома в не меньшей степени, чем Гесс и Гитлер, оборудование штаб-квартиры нацистов было завершено как раз к тому моменту, когда партия начала выходить из политического небытия. Но если уж быть совсем точным, то днем официального открытия здания считается 1 января 1931 года».
Так что, сами понимаете, без Гесса партия прозябала бы в нищете и это стало бы тормозом для привлечения в нее новых членов. Все годы рядом с Гитлером Гесс делал все, чтобы Гитлеру и партии было хорошо. Он твердо знал, чего достоин Гитлер. По сути, это был вернейший среди верных. Преданность его не знала границ.
Эта преданность Гитлеру на Нюрнбергском процессе вылилась в такие строки обвинительного приговора: «Обвиняемый Гесс в период с 1921 по 1941 год был членом нацистской партии, заместителем фюрера, имперским министром без портфеля, членом рейхстага, членом совета министров по обороне государства, членом тайного совета, назначенным преемником фюрера после обвиняемого Геринга, генералом войск СС и генералом войск СА. Обвиняемый Гесс использовал вышеуказанные посты, свое личное влияние и тесную связь с фюрером таким образом, что он способствовал приходу к власти нацистских заговорщиков и укреплению их власти над Германией, он содействовал военной, экономической и психологической подготовке к войне, он участвовал в политическом планировании и подготовке к агрессивным войнам и войнам, нарушающим международные договоры, соглашения и заверения, он участвовал в подготовке и составлении планов нацистских заговорщиков по вопросам внешней политики, он санкционировал, руководил и принимал участие в военных преступлениях и в преступлениях против человечности, включая многочисленные преступления против отдельных лиц и собственности».
На этом процессе на вопрос, признает ли Гесс себя виновным в предъявленных обвинениях, Гесс ответил «нет» и добавил, что признает себя виновным только перед лицом Бога. Гесс совершенно искренне верил, что фюрер «был послан божественным Провидением, чтобы вернуть Германии духовное и материальное величие. Кроме того, он безоговорочно верил в победу партии над международным заговором евреев, масонов, католической Церкви, имеющим цель разрушить мир посредством большевизма, демократии и либерализма, и в превосходство нордической расы». Именно Гессу принадлежит честь привлечения в партию новых и важных членов. Благодаря Гессу среди таковых оказался и Генрих Гиммлер, собственно говоря, именно Гесс порекомендовал фюреру этого тоже странного и весьма мистически настроенного молодого человека. И первое время Гиммлер «ходил под рукой» Гесса. «С Гессом его роднил пылкий идеализм и преданность фюреру, — пишет Падфельд, — но, в отличие от Гесса, Гиммлер был более практичным и коварным политическим зверем с более хорошо подвешенным языком и стремлением проталкиваться к вершине власти, в то время как Гессу это претило». Да, Гесс был неподкупен и совершенно предан своему вождю!