Все тайны Третьего Рейха

«Мне не нравилось перемирие, только что заключенное под ликование немецкого народа и к удовлетворению Гитлера, — писал Гудериан. — После полной победы немецкого оружия, одержанной над Францией, мы могли заключить другой мирный договор. Можно было потребовать полного разоружения Франции, полной оккупации страны, отказа от военного флота и колоний. Но можно было также идти по другому пути, по пути взаимопонимания, предложить французам сохранить целостность их страны, их колоний и их национальной независимости ради быстрого заключения мира также и с Англией».

Однако Гитлер не стал «подминать» всю Францию и в то же время сосредоточил силы на проведении операции «Морской лев», под таким кодовым названием шла высадка десанта на берега Англии. Операция провалилась, не успев и начаться. У Рейха не было способов высадить такой десант, он не был готов вести морскую войну с сильным английским флотом, а самолеты того времени не позволяли переправить достаточное количество солдат и тяжелой техники на берега Англии. Был другой способ принудить Англию к миру: уничтожить ее африканские войска.

Но в 1940 году Гитлер считал войну на Средиземном море напрасной тратой сил и времени, он полагался на итальянскую армию. Это тоже была его ошибка: итальянцам оказались не по зубам английские колониальные части. И он упустил время, чтобы вывести Англию из войны.

А между тем дела на востоке принимали дурной оборот. Гитлеру было ясно, что пакт исчерпал себя: Сталин явно готовился его разорвать. И теперь все зависело от того, кто окажется первым. Так в голове Гитлера родился план блицкрига, известный под названием «План Барбаросса». Почему для войны с СССР Гитлер выбрал такое название, можно рассуждать долго. Давно отмечено, что это название само несло поражение в войне: рыжебородый немецкий император, чьим именем нарек блицкриг Гитлер, не выиграл ни одной войны и погиб нелепой смертью, утонув во время купания. Однако факт: Гитлер считал неудачника героем. Блицкриг предполагал завершение восточной войны до первых морозов. Но дата начала войны на востоке «переехала» сначала на май, потом на июнь.

Несчастный Гесс, убежденный, что его фюрер сошел с ума, улетел в Англию и получил вместо переговоров тюрьму. Немецкие офицеры, получившие приказание выступать на рассвете 22 июня 1941 года, от перспективы пришли в ужас. Но делать было нечего. Война началась.

Первоначально она складывалась для русских очень неудачно. Войска бежали. Но Гитлер не учел самых простых вещей: отвратительных русских дорог, большой протяженности территории и особенностей климата. Эти три фактора, без учета сопротивления армии противника, так задержали блицкриг, что немцы оказались застигнутыми русской непогодой. Этого никто и предположить не мог, но 1941 год оказался на редкость холодным: снег выпал в октябре.

Гудериан, изучавший походы Карла Двенадцатого и Наполеона, ни в какой блицкриг не верил, от перспективы войны он был в ужасе: «Прошлые успехи, особенно победа на западе, одержанная в столь неожиданно короткий срок, так затуманили мозги руководителям нашего верховного командования, что они вычеркнули из своего лексикона слово „невозможно“. Все руководящие лица верховного командования вооруженных сил и главного командования сухопутных сил, с которыми мне приходилось разговаривать, проявляли непоколебимый оптимизм и не реагировали ни на какие возражения».

Но когда, спустя четыре месяца, немецкие войска оказались на чужой земле без зимней одежды, высшие военные чины приуныли. Снег выпал с 6 на 7 октября, в летней одежде немцы коченели. На просьбы прислать зимнюю одежду из Берлина отвечали, что в нужный момент она будет доставлена (этот момент в 1941 году для немецких солдат так и не наступил: одежды не было, поскольку она просто не была предусмотрена блицкригом!). Снег полежал и растаял, но это положение не спасло, а ухудшило: дороги превратились в болото. «Наши танки двигались по ним с черепашьей скоростью, причем очень быстро изнашивалась материальная часть», — писал Гудериан.

Пехота страдала еще больше. Моторизированная техника, которая прекрасно вела себя в Европе, становилась ненадежной. «Колесные автомашины могли передвигаться только с помощью гусеничных машин. Это приводило к большой перегрузке гусеничных машин, не предусмотренной при их конструировании, вследствие чего машины быстро изнашивались. Ввиду отсутствия тросов и других средств, необходимых для сцепления машин, самолетам приходилось сбрасывать для застрявших по дороге машин связки веревок. Обеспечение снабжением сотен застрявших машин и их личного состава должно было отныне в течение многих недель производиться самолетами. Подготовка к зиме находилась в плачевном состоянии».