Все случилось летом

Через весь магазин, одним концом уткнувшись в прилавок, петляла большущая очередь. За прилавком суетилась молоденькая продавщица, в белом халате.

— Придется постоять, — упавшим голосом сказал Каспар.

— Зачем? — удивился Харис. — Погоди, я мигом.

И, ловко прошмыгнув сквозь толпу, оказался у прилавка.

— Девушка, душенька, дай поллитровочку, всего-навсего одну поллитровочку! Без сдачи!

Харис прямо-таки лег на прилавок, протягивая деньги продавщице, но та отрезала:

— В очередь встань!

Однако голос у нее был добрый. Сердиться на этого симпатичного, веселого парня было просто невозможно. Она бы тут же без звука ему отпустила, — да что скажут покупатели?

Между тем очередь, приготовившись постоять за свои права, сжалась плотно, как гармошка.

— Куда прешь, да куда ж ты прешь! — вскрикнула какая-то тетка.

— Просто стыдно за молодежь. Подумайте, водка им понадобилась! Это в воскресенье-то! Лучше бы в церковь сходил помолился.

А другая, затянув потуже узелок платка на подбородке, запричитала во всеуслышание:

— Один такой намедни в сад к нам забрался. Прямо через забор сиганул, проклятый. И всего-то пяток антоновок на дереве осталось, так и те сунул за пазуху. А я возьми и попадись ему навстречу: «Молодой человек, говорю, зачем же так? Попросил бы — сама дала, мне не жалко». А он: «Молчи, старуха!» А сам из себя видный, разодетый, при часах — может, еще и комсомолец. Уж мои дети — на что хулиганы, — но таких слов от них не услышишь.

— Хи-хи-хи!

— Хо-хо-хо!

По магазину прокатился дружный смех. Один гоготал, другой покрякивал сдавленным баском, третий хихикал, беззвучно разевая рот.

— Это леспромхозные. Совсем одичали в лесу.

— Что поделаешь, где-то надо хлеб зарабатывать.

— А по годам-то — женихи!

— Женихи… Скажешь тоже! Да у них на подбородке, поди, пух как следует не вырос. Уж о другом молчу.

— Хи-хи-хи! Хо-хо-хо!

— Спасибо, девушка!

— Ты глянь, добился своего. С подходом парень!

— Пускай ребята погуляют. Не маленькие. Видать, и в армии отслужили.

— Сами были молодые, и не такое вытворяли.

— Хо-хо-хо!

— Славные ребята, всю неделю вкалывали, в воскресный день не грех и выпить.

— Но уж теперь никого не пускайте без очереди, чего там застряли, совсем вперед не движемся!

Когда вышли из магазина, Каспар снова сел за руль, а Харис пошел заводить машину. Мотор всхрапнул, потом захрюкал, точно поросенок, когда в благодушном настроении трется о жердь забора. Наконец грузовик тронулся с места.

— Некрасиво получилось, — сказал Каспар. — Не стоило лезть без очереди.

— Что ж было делать? Уйти ни с чем? Ведь ждать нам некогда.

— А те что — хуже нас с тобой?

— Нашел о чем беспокоиться! Ну давай вернемся, постоим.

— Ладно, будет ссориться.

— То-то же!

Перед станцией была мощенная булыжником площадь со старинными домами. Машина развернулась и встала возле дома с вывеской «Столовая». Распахнулась дверца зеленой будки, где сидел Рейнис.

— Может, лесенку приставить? — спросил Каспар.

— Не надо, я так.

И спрыгнул на мостовую.

— Чемодан оставь в машине, — посоветовал Каспар, видя, что Рейнис хочет забрать его с собой. — Успеется. А может, еще передумаешь, вернешься?

— С чего ты взял, что я могу передумать? — рассердился Рейнис. — Чтобы у тебя на этот счет не оставалось никаких сомнений, заберу-ка я все же чемодан с собой.

Он и в самом деле потащил в столовую громоздкий и тяжелый чемодан. Каспар с Харисом переглянулись, пожали плечами и последовали за Рейнисом. Пройдя насквозь просторный зал с буфетной стойкой, они очутились в небольшой комнате, где стояло всего два стола, покрытых голубоватой клеенкой. Столы были заставлены грязными тарелками и полными до краев пепельницами. В комнате никого не было.

— Чем будем закусывать? — спросил Каспар. — Может, взять селедку?

Рейнис обвел глазами комнату и махнул рукой.

— Все равно.

— Возьмем селедку, — распорядился Харис. — И пару бутылок лимонада.

Он ушел. Вскоре появилась пожилая официантка и, убирая посуду, сказала:

— Бутылку, ребятки, на стол не ставьте. Не ровен час, нагрянет кто, не оберешься неприятностей.

— Все будет в порядке, мамаша, — успокоил Каспар.

Рейнис открыл ей дверь, потом подвинул к стене чемодан, чтобы не путался под ногами, тяжело опустился на стул и принялся с интересом разглядывать стены, будто в этой каморке был впервые.

— Послушай, Рейнис, — сказал Каспар, — я дам тебе взаймы сотню-другую. Как ни крутись, а твоей матери придется покупать корову. Пока еще сам на работу устроишься и деньги начнешь получать. А мне они зачем? Сыт, одет и обут к тому же.

Рейнис потупился, покраснел. Вдохнув поглубже, он как-то странно блеснул глазами на Каспара, хотел что-то сказать, да только рукою махнул.

— Жизнь не гладит нас по головке, — продолжал Каспар, — ладно, не беда, пока держимся. А может, это даже нам на пользу. Вот и ты уезжаешь… Хорошо, что у тебя специальность. Где бы ни оказался, везде будешь нужен. Хоть и жаль с тобой расставаться.

— Что верно, то верно, — сказал Рейнис. — Нам вместе было неплохо. Я напишу тебе. И пришлю стихи про Юстину. Мне бы только не видеть, как ты читаешь, и нам обоим будет хорошо.